Невыносимая шестерка Тристы (ЛП)

Она направляется к своему шкафчику, набирает комбинацию и открывает его, петля болтается на дверце.

Не глядя на проходящих, снующих взад и вперед, не сводя с нее глаз, я бросаюсь вперед и хватаю петлю, готовая выдернуть ее.

Но Лив останавливает меня.

— Оставь, — просит она.

— Лив…

— Оставь, Клэй.

Я смотрю на нее, резкость в ее тоне заставляет думать, что она злится на меня.

— Почему? — спрашиваю я, стараясь сохранить спокойное выражение лица.

— Потому что это проверяет мою реальность, — сухо отвечает она, убирая сумку в шкафчик. — Такое не в первый раз. Немного поздно беспокоиться об этом сейчас.

И она захлопывает дверцу и направляется в спортивный зал. Я наблюдаю за ней мгновение, одна в море людей, но так не должно быть.

Часть меня не может дождаться, пока она уедет, потому что она найдет больший мир. Но как только узнает, насколько мир за пределами Сент-Кармена лучше, она никогда не вернется.

Я захожу в спортзал, едва замечая, как группа исполняет песню в честь весеннего состава команды, когда нахожу ее стоящей в стороне, рядом с трибунами.

Барабанный ритм наполняет воздух, вибрируя под моими ботинками, и я подхожу к ней сзади, наклоняюсь ближе и шепчу:

— Мне правда не все равно.

Просовывая свою руку между ней и трибунами, я беру ее за пальцы. Я ожидаю, что она отстранится, но она обхватывает меня, и в этом жесте проглядывает безмолвное отчаяние.

Я хочу перестать. Я думала, это будет легко прятать. Отношений на расстоянии все равно не будет, так что нет необходимости предавать это огласке.

Просто физическое. Просто удовольствие. Только и всего.

Но меня тошнит, что она одинока и отвержена. Насколько счастливой она была бы, если бы хоть раз не осталась одна?

— Я хочу, чтобы ты заставила меня показать это, — говорю я. — Почему ты не заставляешь меня показать это? Почему ты позволяешь мне вести себя как трусиха?

Оливия стоит спиной ко мне, но через мгновение поворачивает голову и тихо отвечает:

— Потому что я никогда не сделаю ничего, что причинило бы тебе еще больше боли. То, что мы делаем, в любом случае имеет срок годности. Оно того не стоит. Это просто секс, Клэй.

Я поникла, слова ранят сильнее, чем я ожидала. Я не хочу, чтобы она оглядывалась назад на нас и думала, что только это и было между нами.

Но она тоже не ошибается. И в моих силах сделать ее счастливой хоть ненадолго, ведь я знаю, в чем хороша. Я вытаскиваю телефон из сумки и отправляю ей фотографию.

— Хорошо, — шепчу я. — Проверь сообщения.

Она поднимает телефон, команда поддержки взлетает в воздух и скандирует, когда я наблюдаю, как ее плечи поднимаются с внезапным вдохом.

— Клэй… — Она почти задыхается, быстро убирая телефон, пока кто-нибудь не увидел фотографию игрушки, которую я заказала.

Я наклоняюсь, не сводя глаз с ее головы, и притворяюсь, что смотрю на команду, когда шепчу.

— Мы можем это сделать? — спрашиваю я ее. — Я хочу прокатиться на этом в твоей постели.

— Боже, черт… — она нервно смеется, я отпускаю ее руку и провожу по ноге под юбкой.

Она тяжело дышит, и я прячу улыбку, радуясь, что смогла ненадолго отвлечь ее от этого дерьма.

— Его завтра доставят, — говорю я.

Обхватив ее спереди, я глажу ее через трусики. Ее рука накрывает мою через юбку, а от запаха ее волос у меня мурашки бегут по рукам.

Так сильно хочу ее, что не могу дышать.

Я отстраняюсь от нее, почти испытывая боль, и тихо пробираюсь сквозь толпу к дверям. Я выхожу из спортзала, направляясь к своему шкафчику, потому что у Лив репетиция, а потом работа вечером, а у меня урок этикета, а также заключительная подготовка к балу.

Однако ожидание встречи с ней будет стоить того.

Я заворачиваю за угол, но замечаю Каллума и останавливаюсь как вкопанная. Он прижимает девочку младше нас к шкафчикам и обхватывает руками ее лицо, а язык уже на полпути к ее горлу.

Я напрягаюсь, мои глаза скользят по ее угловатым коленям и бирюзовым туфлям на плоской подошве, которые даже не подходят к нашей форме.

Но у нее хорошо прокрашены брови, отмечаю я.

Они оба смотрят на меня, медленная ухмылка растягивает губы Каллума, а в ее глазах загорается испуг. Он наклоняется к ее уху, что-то шепчет, и она снова смотрит на меня, прежде чем оставить нас наедине. Девочка направляется по коридору в противоположном направлении, но ей не стоило беспокоиться. Мне не нужно с ним разговаривать.

Прохожу мимо него, но он хватает меня за руку.

— Знаешь, почему ты не пошлешь меня? — спрашивает он, когда я вырываюсь из его хватки. — Потому что я инвестиция. Ты знаешь, что нужна мне.

Я прищуриваюсь, и он подталкивает меня, моя спина ударяется о шкафчики, когда он кладет руки по обе стороны от моей головы.

— Ты знаешь, что я знаю, что я ничто, и ты знаешь, какую жизнь я могу пообещать тебе, — продолжает он.

Я вздергиваю подбородок. Вот что он думает? Что я все еще с ним, потому что я просто слишком хочу, чтобы взять на себя ту же роль, что и моя мать с отцом? Трофейная жена, которая будет заботиться о детях и представлять благотворительные организации?