Невыносимая шестерка Тристы (ЛП)

Сантос переворачивает Клэй и бросает ее на старый диван, эта паршивка вскакивает и стреляет взглядом. Я прислоняюсь к столу, уже предвкушая намечающееся представление. Она заслуживает это.

Не могу поверить, что потеряла бдительность в раздевалке. Просто с ней было так хорошо.

Я наблюдаю за ней: каждый ее мускул напряжен и в полной готовности, огонь бушует в глазах. Боже, как с ней было хорошо.

Но Клэй не хорошая. Эмоции просто накапливались годами без какого-либо выхода, и я, наконец, смогла выместить их на ней, и не имело никакого значения, как я это сделала. Только и всего.

Мэйкон вылезает из-под машины, вытаскивает из заднего кармана тряпку и оглядывается, чтобы посмотреть, что за суматоха происходит здесь.

Бросив один взгляд на Клэй, он отворачивается, ни капли не заинтересовавшись.

— Уберите их отсюда.

Но Трейс делает шаг вперед.

— Да брось, Мэйкон…

Но брат уже поворачивает голову, и взгляд, который мы все хорошо знаем, заставляет Трейса замолчать.

— Лив сказала, что нас сегодня ждут здесь, — замечает Каллум. Он подходит к Клэй, берет ее за руку и притягивает к себе.

— Моя сестра не может раздавать приглашения, — возражает Мэйкон, бросая на меня предупреждающий взгляд.

Я пожимаю плечами.

— Что плохого в том, чтобы позволить им впитать немного местного колорита?

— Продолжай в том же духе, — Мэйкон вытирает руки. — И ты своей задницей впитаешь мой ботинок.

Да, да.

— Заканчивайте гребаный Ночной прилив на своей стороне рельсов, — обращается он к ним.

Клэй переводит взгляд с брата на меня, словно ожидает, что я вмешаюсь, но почему я, черт возьми, должна сделать это. По правде говоря, им повезло, что они уйдут отсюда невредимыми. Мэйкон на удивление спокойно это воспринял.

— Ну же, Клэй, — Эми тянет свою подругу.

— Все равно здесь воняет дерьмом, — добавляет Майло.

Они начинают двигаться к дверям отсека, но Клэй отказывается сдвинуться с места. Она высвобождает руки.

— Нет.

— Да брось, — настаивает Эми. — Мне ужасно скучно.

Точнее, ты испугалась, Эми? Я сдерживаю смех.

— Я сказала «нет», — Клэй подходит к моему старшему брату, и мое сердце на мгновение останавливается. Я выпрямляюсь.

— Так где ты служил? — интересуется она. — Военно-морской флот? Воздушные силы? — Но она не ждет от него ответа. — Это свободная страна. Вот за что ты боролся.

— Я боролся за сохранение демократии, а не ее осуществление, — Мэйкон все еще не смотрит на нее. — Свали с нашей земли.

Я с опаской перевожу взгляд между ними, Клэй стоит слева от меня, а брат — справа. Никто, кроме, наверное, семьи, так с ним не разговаривает, и, хотя мне вроде как нравится наблюдать за этим, она, если не проявит осторожность, очень скоро узнает почему.

Никто не уходит, воздух в мастерской накаляется. Мэйкон оглядывается, его темные глаза кажутся черными под козырьком кепки.

— Если ты не сдвинешься, то я тебя сам сдвину.

Клэй бросает на меня взгляд. Возникает легкое желание вмешаться, и, если он прикоснется к ней, я могла бы, но…

Но Мэйкон прав. Клэй — это продолжение всего, что не так с Сент-Карменом. Как они травят нас. Забирают нас. Позорят. Вынуждают оставаться бедными и невежественными, беременеть, разводя для них все больше слуг.

Мне так и хочется прямо сейчас бросить ключ от Фокс Хилл в руки Мэйкона и позволить Каллуму ответить за все, но он просто будет все отрицать. И даже если Клэй не поверит ему, то все равно останется на его стороне. Я не собираюсь раскрывать единственную карту, которую еще должна разыграть.

— Сейчас есть два варианта, — говорит Клэй, ожидая, когда все обратят на нее внимание. — Первый: мы отказываемся уходить, потому что на самом деле мы не обязаны. Это не ваша собственность. Во всяком случае, ненадолго. Дни шестерки Тристы сочтены.

Мэйкон поворачивается и слушает, его взгляд спокоен.

— Итак, со злости, — продолжает она, — а это все, что у тебя, по сути, есть, ты убьешь меня, а затем и всех нас, чтобы не осталось свидетелей.

Трейс и Арми тихо смеются, несколько других парней присоединяются к ним.

Но это не так далеко от истины. Болото мгновенно превращает тела в тушеное мясо, и Клэй знает здешние истории.

— Или второй: ты нападешь на нас, — произносит она, — мы пожалуемся своим родителям, и поток неприятностей поглотит залив Саноа, рискуя привлечь много нежелательного внимания к твоему «бизнесу».

При этих словах Клэй рисует в воздухе кавычки, потому что она тоже знает эти истории. Слухи о том, что Мэйкон и Арми продавали ребятам из колледжа окси, экстази и аддералл, чтобы свести концы с концами после смерти наших родителей.

Я никогда не спрашивала, правда ли это, и никогда не осмелюсь спросить. Мэйкон не разрешает принимать наркотики в нашем доме или в заливе Саноа, но я уверена, что он сделает все, чтобы накормить нас.

— В любом случае это плохо для тебя закончится, — заключает Клэй. — Ведь власть, которой ты обладаешь, — это иллюзия, потому что у тебя нет — и никогда не будет — денег.

Я сглатываю, мне хочется улыбнуться и блевать одновременно. Это его разозлит. Хотя отчасти я рада, что кто-то, но не я, кусает его в ответ.