Невыносимая шестерка Тристы (ЛП)

Разговоры начали стихать. Большинство перестало упоминать о ней.

Ее нет в раздевалке. В тренажерном зале. В кафетерии. Больше не существует ее парты. Ее здесь никогда не было.

Урок заканчивается, я направляюсь на тренировку, проходя мимо шкафчика Лив, и замечаю, что на нем что-то нарисовано красным лаком для ногтей. Я останавливаюсь, надпись «Лесбиянка» расположена вертикально по шкафчику.

И я выпрямляюсь, свирепо глядя на нее. Кто это сделал? Как они посмели?

Хоть и знаю, что я одна из тех, кто называл ее так в течение многих лет.

Я слышала, что кто-то написал и на шкафчике Элли. Уверена, что трудно заставить кого-то быть жестоким, — я, конечно, могу это сделать, но не могу этого вынести, — но, наконец, понимаю, что, вероятно, более болезненно сносить насмешки на виду у всех, кто проходит мимо. Сотни людей будто приглашены понаблюдать за твоими страданиями.

Я моргаю и направляюсь в раздевалку, чтобы переодеться в форму. Накидываю одежду, беру снаряжение и отправляюсь на поле со своими друзьями. Я так нуждаюсь в беге, чтобы избавиться от желания вытереть переднюю часть ее шкафчика жидкостью для снятия лака. Уборщики позаботятся об этом сегодня вечером.

Моя голова словно переполняется лавой, и на меня все еще давит тот факт, что ее здесь нет. И завтра не будет.

Крисджен занимает место Лив на поле, Эми и Руби смеются и шутят, все продолжают разговаривать, как будто она не ушла. Как будто она вообще не важна.

Лив умная. Она много работает. Каждый вечер проводит в этом театре, без оплаты, никто больше нее не стремится заработать все, что заслуживает. Лив родилась из ничего, она надрывает задницу, она честна и просто хороший человек. Оливия — мускул команды, а все они ведут себя так, словно у нас действительно есть шанс без нее. Как будто ее легко заменить.

Но для них она — ничто. Всего лишь лесбиянка, которая когда-то училась здесь.

— Да ладно! — кричу я Крисджен, когда та снова пропускает гол.

— Я не могу… — тяжело дыша, отвечает она. — Клэй, я не могу. Это слишком быстро.

— Слишком быстро? — рявкаю ей в лицо, оцепенение последних нескольких дней прошло. — Ты шутишь?

Крисджен в страхе отступает от меня.

— «Гиббон Кросс» будет еще быстрее. Прекрати пасовать! — требую я.

Все останавливаются, пот покрывает мою спину, и теперь никто, черт возьми, не смеется.

— Я не собираюсь проигрывать самую крупную игру выпускного года, потому что всем вдруг захотелось полениться!

Черт возьми, игра уже через два дня.

— Коллинз… — предупреждает тренер.

Но я бросаю стик и защитные очки на землю, капли дождя падают мне на руки.

— Боже, вы все отстой!

Я ухожу в раздевалку. Тренер хватает меня за руку, но я выдергиваю ее.

— Тренер, все нормально, — слышу я голос Крисджен, продолжая идти. — Мы пойдем.

Я, не оглядываясь, направляюсь в раздевалку.

Все нормально. Все хорошо.

Рывком открываю дверцу своего шкафчика, но мне этого мало, и я делаю это снова и снова. Слезы текут по моему лицу, когда я роюсь в рюкзаке в поисках пузырька с таблетками.

Я пытаюсь открыть его, но через некоторое время сдаюсь и прислоняюсь головой к соседнему шкафчику, холодный металл кажется раем после крови, бурлящей от жара под моей кожей.

— Все хорошо, — всхлипываю я.

Кто-то подходит ко мне и обнимает со спины, и я падаю на пол, Крисджен держит меня и опускается вместе со мной.

— Клэй, это нормально, — шепчет она, и я слышу слезы в ее голосе. — Я знаю, что ты скучаешь по нему. Это нормально. Ты можешь плакать.

Да.

Генри. Точно.

Я позволяю ей обнимать меня, уступая ей. Эми опускается на колени рядом с нами, вероятно, только потому что думает, что должна быть здесь, но я принимаю это, потому что мир сейчас кажется таким пустым. Нет ничего. И я ничто.

Мне хочется, чтобы завтра никогда не наступало.

Все нормально. Все хорошо.

Это она проигрывает. Не я. Теперь все так и должно быть.

С глаз долой — из сердца вон.

Просто уже оставь ее в покое. Забудь о ней.

Она ушла.

Двенадцать

Оливия

–Ты думала, я не узнаю об этом?

Я проглатываю маленький кусочек перца чили и постукиваю деревянной ложкой по краю кастрюли, а потом кладу ее на стол. Мэйкон подносит к моему лицу телефон, и я смотрю на экран. На нем включено видео со мной и Меган, Айрон, Арми и Даллас окружают нас, чтобы тоже посмотреть.

Арасели сидит на табуретке, прислонившись спиной к стене, скрестив руки на груди, и очень заинтересована тем, о чем говорят парни, потому как просто наслаждается зрелищем. Уверена, это она показала его им.

Я выключаю плитку и достаю миску.

— Что ты собираешься с этим делать?

Я не пыталась это скрывать. Это же я снова выложила его, не так ли? Я всего лишь не рассказала ему об этом. Я много о чем ему не рассказываю.

— Поэтому ты ушла из школы? — вмешался в разговор Арми.

— Я все еще учусь там.

Наложив себе полную миску, я закрываю кастрюлю крышкой. Добавив немного устричных крекеров, достаю из шкафа ложку и иду в гостиную.

— Ты позволила им остаться безнаказанными, — рявкает Мэйкон. — А теперь ты позволила им выгнать тебя.