Невыносимая шестерка Тристы

Наблюдаю за ней, двигая пальцами внутри нее, но я не могу этого вынести. Я хочу поцеловать ее там внизу. Она раздвигает бедра, и я стаскиваю одеяло, скользя вниз по ее телу.

Но потом звонит мой телефон, и это заставляет меня остановиться.

Черт. Я поднимаю его с пола, зная, что Лив уже проснулась, но я не хочу ей мешать.

Она слегка стонет в знак протеста и тянет меня назад, но я просто смеюсь.

— Ш-ш-ш… — произношу я.

Это звонит мама, и я отвечаю на звонок.

— Доброе утро.

— Ты где? — выпаливает она.

Лив обнимает меня, и я целую ее.

— Все еще у Лив, — отвечаю я.

Лив берет мою руку и кладет туда, где она была между ее бедер.

Я тихо смеюсь.

— Ладно, так как теперь я знаю, что вы двое встречаетесь, это все меняет, — произносит мама. — Вы спите в разных кроватях?

Лив откидывается на кровать, услышав это, и глядит на меня так, как будто ей интересно, осознаю ли я, насколько глупа моя мама.

— Конечно, нет, — без стыда говорю я. — Ты ведешь себя как гомофоб.

— Не говори так обо мне! — рычит мама. — Если бы ты была с Каллумом, я бы тоже запретила вам спать в одной кровати. Секс — важное событие, Клэй. Ты не можешь просто считать тот дом отелем и практически жить со своей девушкой!

Я закатываю глаза, откидывая голову назад, когда Лив наклоняется к моей шее.

— Мне все равно, восемнадцать тебе или нет, — продолжает Джиджи. — Я должна встретиться с ней. Приводи ее сегодня на ужин. Понятно?

Мое тело пульсирует: Лив такая теплая под моей рукой.

— Клэй? — кричит мама. — Ты используешь защиту? Ты все еще живешь под моей крышей, слышишь?

Комната вращается.

— Верни мне телефон! — вопит мама.

А затем я слышу голос папы:

— Я поговорю с твоей мамой. Приводи Лив в «Коко» в семь, хорошо?

Я взволнованно киваю, потому что это мой любимый ресторан.

— Договорились. Спасибо, пап.

— Люблю тебя.

И он отключает звонок, отпуская меня.

Я бросаю телефон в сторону и накрываю ее тело своим, нуждаясь в этом больше, чем в еде.

— Давай проведем весь день в постели, — предлагаю я.

— Только попробуй уйти, — угрожает она.

Я сажусь на нее и не могу перестать улыбаться. Мы, вероятно, во всех социальных сетях, так что я собираюсь насладиться этим, прежде чем все остальные сделают все возможное, чтобы нарушить мое душевное спокойствие.

Наблюдаю за ней, снимая свою футболку — футболку Лив, — и хватаю ее кожаную куртку с края кровати. Если она и увидит кого-нибудь голым в ней, то это буду я.

Я надеваю ее, оставляя расстегнутой, посередине видны полоска моей обнаженной кожи и изгиб груди. Я убираю волосы со спины и позволяю ей посмотреть.

Она сжимает мои бедра, двигаясь подо мной, когда ее горячий взгляд опускается вниз по моему телу.

— Тебе определено нужно купить кожаную куртку.

— Мы можем потом пройтись по магазинам, — говорю я.

Любой предлог, чтобы пройтись по магазинам…

Но она качает головой.

— Нет. Ты будешь ходить в моей.

Да, буду. Больше не станем прятать наши маленькие украшения, подаренные друг к другу.

Мой взгляд снова падает на синяк на ее щеке, и я беру ее за руки, держа их в своих.

— Ты должна выложить аудио.

Она поднимает на меня взгляд, ее улыбка медленно исчезает, когда на лице появляется задумчивое выражение.

— Может быть, я так и сделаю, — отвечает она. — Или, может, я хочу посмотреть, что случится потом.

— Что ты имеешь в виду?

— Что Каллум провел в этом доме больше ночей, чем ты. Ты знала об этом?

Я замираю. Что?

Лив делает глубокий вдох.

— Он и Даллас… — шепчет она.

— Что? — ошеломленно восклицаю я.

Но она кивает.

— Прошлым летом, почти месяц.

Я изумленно смотрю на нее. Он и Даллас что? Она серьезно?

— Даллас порвал с ним, — продолжает она, — и Каллум был этому не очень-то рад.

Боже мой. Я пытаюсь осознать это, ища в голове хоть какие-нибудь зацепки, но ничего не нахожу. Ничего из того, что я уловила, кроме…

Так вот почему он нацелился на Лив? Потому что она из семьи Джэгер, к которой он имел доступ в школе каждый день и которой мог причинить боль?

— Я не знала, что Даллас…

— Он би, — перебивает она. — И не поднимай эту тему. Далласу не нравится, когда кто-то лезет в его дела.

Слишком много информации.

— И я вполне уверена, что Каллум не би, — добавляет она, словно сообщает какие-то плохие новости. — Или натурал.

— Черт… — выдыхаю я, думая обо всех его насмешках и других девочках в школе.

Но потом мне приходит в голову одна мысль. Прошлым летом Каллуму было семнадцать, а Далласу по меньшей мере двадцать. Каллум мог бы доставить ему массу неприятностей, но, конечно, в процессе он бы выдал себя.

Значит, вместо этого Каллум пошел за Лив. Это не было случайностью.

— Но ничто не может оправдать его поведение, — замечает она, — чем больше я смотрю на мир вокруг, Клэй, тем больше понимаю, что все намного сложнее, чем нам кажется. Иногда это просто люди, которые действительно боятся.

Это определенно не оправдывает его поведение.