Невыносимая жестокость

— Он говорит, что дело очень срочное: есть работа на сегодняшний вечер!

— Твою же мать! — выругался Гас и потащился в кабинет. Впрочем, даже ругаясь, он в глубине души уже знал, что согласится на заказ от Мэсси. Внеплановые заказы никогда лишними не бывают, так же как и деньги, а главное, от работы на таких клиентов, как Майлс Мэсси, отказываться не стоит, чтобы не испортить репутацию.

«Дерьмо всегда сливают сверху вниз», — размышлял про себя Гас, собираясь на так внезапно назначенную встречу. Интересно, кого собирается схватить за задницу Майлс Мэсси, и откуда, мать его, такая спешка. Далась же ему эта задница именно сегодня вечером…

Майлс продумал абсолютно все.

Сегодняшний вечер был расписан по минутам. Столик в бистро «Флобер» был зарезервирован на восемь часов, а на оставшуюся часть вечера его имя было внесено в список приглашенных в ночной клуб «Гадюшник» (если до этого дойдет).

Впрочем, Майлс сомневался, что сегодня дело может дойти до чего-либо вообще. Спору нет, бывшая жена Рексрота — настоящая красотка, признался он себе, дожидаясь ее появления. Но вообще бизнес есть бизнес. И такой поступок выходил за рамки бизнеса. Он не относился к тем приемам, к которым адвокаты обычно прибегают, чтобы добиться преимуществ для своих клиентов. Майлс рисковал, причем рисковал сильнее, чем когда-либо за все время своей юридической карьеры. На этот риск он шел совершенно сознательно.

Взяв со скатерти ложку, он поднес ее поближе к лицу и посмотрелся в нее, как женщины смотрятся в маленькое зеркальце. Нет, все-таки эта экс-миссис Рексрот просто фантастическая женщина. Майлс всячески старался не называть ее по имени, что позволяло, как ему казалось, соблюдать по отношению к ней некоторую эмоциональную дистанцию. Любая очаровательная женщина может быть чертовски опасна для любого мужчины.

Человек с таким положением и с таким обаянием, как Майлс, не мог не привлекать к себе бессчетного количества женщин — и Майлс любил их всех. Он не отказывался от возможности проявить свое к ним расположение, но ни один из этих скоротечных романов не затягивался дольше, чем на месяц. Профессия давала о себе знать: он был чрезвычайно циничен во всем, что касалось долговременных отношений. Однако же время шло, приближался уже и сороковник, и Майлс понемногу начинал ощущать, что этот странный образ жизни его тяготит.

Некоторое время назад ему совершенно неожиданно (пусть и ненадолго) пришла в голову мысль остепениться и даже завести семью. Никогда и ни за что на свете никому, а особенно самому себе, Майлс не признался бы, что где-то очень глубоко под маской власти, славы и успеха он чувствует себя одиноким.

«Такие мысли надо держать при себе, да и самому на них не слишком зацикливаться», — подумал Майлс, проверяя время по своему «Ролексу». Она немного опаздывает, но это и к лучшему. У Раса Фетча будет больше времени, чтобы раздобыть то, что ему заказано. Спокойствие, прежде всего — напомнил сам себе Майлс. Успокоиться, расслабиться и наслаждаться приятным вечером.

Тем не менее, когда прошло еще несколько минут, Майлс обнаружил, что сгорает от нетерпения увидеть ее.

При появлении Мэрилин весь ресторанный зал словно завибрировал от волны ее чувственной энергии. Все головы, как одна, повернулись в ее сторону: посетители хотели получше рассмотреть шикарную женщину в черно-алом платье, скользящую между столиками.

Несмотря на всю решимость оставаться холодным и безразличным, Майлс не мог отвести от нее глаз. Когда она подошла к его столу, он встал и протянул ей руку. Рука Мэрилин была холодной. Очень холодной.

— Миссис Рексрот, я чрезвычайно рад, что вы все-таки сочли возможным принять мое приглашение, — церемонно сказал он, подумав про себя: «По правде говоря, я очень на это рассчитывал».

На лице Мэрилин не дрогнул ни один мускул. Она молча позволила метрдотелю пододвинуть свой стул и лишь затем абсолютно ровным голосом сказала:

— Должна признаться, мне было любопытно.

— Чего желаете для начала? — осведомился у элегантной пары метрдотель. — Какое вино?

Майлс вопросительно взглянул на Мэрилин.

— Красное?

Та пожала плечами и безразличным тоном, обращаясь скорее к метрдотелю, предположила:

— Может быть, французское?

Майлс лукаво улыбнулся и продолжил игру:

— Бордо?

Мэрилин вновь лениво пожала плечами:

— «Шато Марго»?

— Пятьдесят седьмого?

Мэрилин не стала уточнять, вино, какого года ей хотелось бы попробовать в этот вечер.

— Мистер Мэсси… — начала она, и ее холодный тон вновь остудил только-только начавшую теплеть атмосферу.

Майлс кивнул метрдотелю, который с почтительным поклоном удалился. Затем он обернулся к Мэрилин и, одарив ее улыбкой, сравнимой только со вспышкой сверхновой звезды, сказал:

— Ваш муж говорил мне, что вы самая красивая женщина, которую он когда-либо видел, но я не ожидал, что вы окажетесь самой красивой их тех, кого видел я.