Невыносимое счастье опера Волкова (СИ)

– Что “так точно”? Ты приклеился, что ли, к этому телефону?

– Никак нет, – добиваю Кулагиной смску: “набери мне, срочно”, поднимаясь из-за стола. – Слушай, Геннадич, можно я пойду?

– Можно Машку за ляжку, Волков. А когда начальник с тобой разговаривает, нужно язык прикусить и сидеть смирно, как пионерка.

Переглядываемся, на доли секунды схлестнувшись взглядами. В итоге полковник дает отмашку, складывая руки за спиной:

– Ай, иди уже отсюда! Толку с тобой в таком состоянии разговаривать нет никакого! Чтобы до понедельника на глаза мне не попадался. Решай свои семейные проблемы и в строй возвращайся огурцом, ясно? И молодцов своих предупреди, что вся ответственность за раскрываемость преступлений в эти выходные на них. Пусть только попробуют накосячить – всем “пропишу” волшебных пилюль. Лишение премии, называется, – грозно потряс кулаком Шумилов.

– Ясно, понятно. Спасибо, Геннадич, – тяну руку, – буду должен, – полкан пожимает и с напускным раздражением кивает на дверь.

– Все. Вон. И да, Виктор, – уже на пороге тормозит меня, – поздравляю со скорым пополнением. Так держать!

– Спасибо, – отрешенно киваю, у даже получается выдавить улыбку. А потом тут же покидаю кабинет. Не до поздравлений нам сейчас. Ой, не до них!

Разумеется, чтобы обрисовать Шумилову важность еще одного выходного, пришлось как на духу “покаяться”. Рассказать про положение конфетки. Но про прочие “сложности” я благополучно умолчал. И Василия Геннадьевича тактично попросил пока о беременности не болтать. Нам бы самим понять, как жизнь строить дальше. Тут не до лишнего внимания.

Но сейчас не об этом. Кулагина молчит. Все еще. На мои звонки и сообщения не отвечает. Я начинаю напрягаться. А уже заходя в свой кабинет за ключами от тачки, делаю окончательный и нерадостный вывод:

– Что-то случилось.

– Что? ВасГен не отпустил? – оторвался от документов Герыч.

– С Кулагиной. Она до сих пор молчит.

– Да ну, брось! Что ты истеришь, Витёк? Замоталась, заработалась. Час прошел, тоже мне срок.

– Нет. Задницей чую, херня какая-то. Не стала бы она игнорировать мои звонки.

И уж точно не забыла про свое обещание. В нашем-то положении, зная, какой я становлюсь дёрганый. Да даже если и нет, пусть я лучше откажусь доминантным истеричным придурком и получу от нее выговор, чем потеряю драгоценные минуты, если что-то реально пошло не так.

– С тобой поехать?

– Нет, но будь на телефоне. Где, кстати, перец залетный наш?

– Отрабатывает “Олир-групп”. Второй день уже в отделе не появлялся. Мутит что-то с Кулагиным и молчит, как партизан.

Не знаю, какого вшивого, но эта новости полоснула по живому. Подняла внутри иррациональную волну страха, как бы эти “мутки” не отрекошетили не по адресу. Проклятье!

Короче, до парковки я почти бежал, а до бизнес-центра топил, выжимая из тачки возможный максимум. От отдела до места, где я высадил конфетку, езды плюс-минус десять минут. Я умудрился сократить их до пяти. Не знаю, что я ожидал увидеть по итогу, тормознув у главного входа, но Тони тут не было. Ни тут, ни вообще поблизости. До назначенного времени нашей встречи оставалось чуть больше двадцати минут. На улице стояла духота и страшно парило после дождя. Судя по гуляющим по небу грозовым тучам, вылилось на город еще не все. Вокруг было подозрительно тихо, что раздражало зверски.

Приказав себе успокоиться и прижать хвост, я нервно отстукивал пальцами по рулю, не спуская глаз со входа в высотку. Рука так и тянулась к пачке сигарет в бардачке. Нервы.

Ну, не отвечает и не отвечает, какой у меня реально веский повод дергаться? Ничего криминального не случилось. Время оговоренное еще не подошло. Телефон ее может быть просто на беззвучке. Кулагина – карьеристка до мозга костей, и очевидно, что работа у нее в приоритете. Ровно через полтора часа, как мы разъехались, выйдет.

Так успокаивал я себя. И один черт, поглядывал на наручные часы, параллельно краем глаза прикидывая, где тут есть камеры наружного наблюдения и кого буду трясти в первую очередь на наличие свидетелей. Однако надежда на то, что я просто впечатлительный идиот, еще оставалась.

Ровно до того момента, пока не позвонил Багрянцев.

– Волк, привет. Вы вернулись в Сочи?

– Привет. Пару часов как.

– Тони рядом? Дашь ей трубку?

– Нет, жду. С минуты на минуту должна выйти. Встреча по работе. А что стряслось?

– Да ничего особенного. Просто смотрю, она набирала пару раз подряд – я был на заседании, ответить не получилось. Сегодня было первое по делу того отморозка из ювелирки, помнишь? Адвокат тянет резину, как будто тут не очевидно, что этот идиот сядет. Все улики налицо.

– Набирала? – цепляюсь за то, что важно.

– Ну, а сейчас перезваниваю, она трубу не берет. У вас там все хорошо?

– Как давно она тебе набирала, Багр? – думаю, не надо говорить, что в этот момент в ожидании ответа у меня напряглась каждая жила в теле. Костяшки пальцев, обхвативших баранку руля, побелели.

– Час назад, плюс-минус.