Невыразимый эфир

Пригнув плечи и опустив голову, они осторожно продвигались мимо огромных щитов с предупреждающими надписями, столбов, остатков стен, еще покрытых ночной росой. Бродячая кошка — несомненно, та самая, которую паромщик видел накануне, — испуганная их шагами, опрокинула мусорный бак. Раздался ужасный грохот. Теперь паромщик держал девушку за руку; впрочем, особо он не деликатничал. Внезапно в оцепенении ночи он услышал размеренный звук шагов ночного патруля — группа из пяти или шести человек двигалась в их направлении. Среди них выделялся один офицер; можно было даже разглядеть его лицо, несмотря на темноту: он держал в руке небольшой электрический фонарь и посылал им во все стороны ослепительные лучи. Следовало быстро спрятаться. Паромщик заметил небольшую яму на дороге — трещину в асфальте возле тротуара. Они пробрались к ней, проворно лавируя между полусожженными каркасами автомобилей и грудой шин, истертых почти до металлического обода. Спрыгнув в грязный ров и скорчившись, беглецы молча наблюдали, как патрульная команда с шумом прошла в нескольких метрах от них. Алый отсвет от завода освещал лица обходчиков, а грохот от их сапог отдавался в головах, как лай собак. Паромщик счел за лучшее подождать, пока патруль не скроется в одной из прилегающих улиц. Когда это произошло, оба, не говоря ни слова, выдохнули с облегчением и продолжили свой путь в направлении коллектора. Через пять минут быстрой ходьбы они достигли очистных сооружений. Здесь шум электрических моторов был так силен, что заглушал стук шагов по мостовой или хлюпанье воды, если путникам случалось наступить в лужу с застоявшейся жижей. Даже милиция предпочитала обходить этот район стороной. Здесь можно было почти не опасаться неприятных встреч, и беглецы почувствовали себя свободнее. Когда вход в коллектор был уже рядом, паромщик достал из кармана два небольших темных платка и протянул один из них девушке. Она поняла, что ей следует сделать то же, что и он: прикрыть лицо, особенно нос, чтобы защититься от зловония, которое ждет их под землей. Сточные воды со всего города стягивались сюда. Все, что извергал мегаполис, неслось по узким трубам прямо к очистителям, и запах разложения всевозможных органических отходов был непереносим. Никто не отваживался забредать сюда, настолько отвратительными казались эти потоки. Даже близлежащие кварталы были необитаемы. В этом и состоял секрет паромщика, его нить Ариадны. Он повернулся к девушке, и, несмотря на то, что его лицо было закрыто маской, по морщинкам в уголках его глаз она догадалась, что он широко улыбается. Он указал рукой на массивную стальную решетку метрах в двадцати внизу, что закрывала вход в небольшой пересохший канал. К ней вел бетонный спуск. Коротким ударом паромщик выбил нижнюю половину решетки из ее ложа и осторожно придержал ее, чтобы избежать малейшего шума. Ступая по тепловатому тошнотворному месиву, они проникли в тоннель. Тщательно приладив на место блок холодного металла, паромщик достал из кармана хлебный мякиш, смешанный с сажей, замазал бреши там, где сталь соприкасалась с бетоном, и щелкнул зажигалкой. Теперь он держался не так напряженно и вел себя более раскованно, словно освободился от своих страхов.

— Ну, вот, самое сложное позади. Здесь нас никто не будет искать.

— Ну и запах! Меня сейчас стошнит, — сказала девушка, зажимая нос через повязку.

— Пятьдесят тысяч человек приносят тебе свои нижайшие извинения. Очистные каналы проходят под оградой и выходят наружу. По ним мы и выберемся. Ловко придумано, правда?

— Далеко еще идти?

— Мы будем на поверхности через три четверти часа.

— И окажемся в зоне…

— В ее предбаннике.

— А потом куда?

— Двинемся прочь от стен ограды. Пройдем несколько километров.

— В глубь зоны.

— Да. А там я тебя покину.

— Разве вы не пойдете со мной?

— Я довожу тебя до границы зоны, и на этом всё, дальше я не иду. Ты хотела зону — ты ее получишь. Я выполнил работу, на которую ты меня подрядила. Есть возражения?

— Но я не буду знать, куда идти! Я ничего не знаю об этих местах. Я вас прошу, помогите мне. Я доплачу, если надо.

— Очень жаль, но у нас был другой договор. К тому же, меня не интересуют любовные свидания. Если хочешь, можешь потом пожаловаться в отдел по защите прав потребителей: вдруг они выплатят тебе компенсацию? Еще вопросы есть?

— Нет, — ответила девушка, явно обескураженная его грубостью. Отвернувшись, она смотрела на город — вернее, на ту часть города, что еще была видна отсюда.

— Ты жалеешь?

— Нет.

— А кажется, что да.

— Мне немного страшно.