NEXT-3: Венок для Лавра

Лавр огорченно вздохнул и виновато посмотрел на собеседника. Заметил ли тот некоторые отклонения в психике или не обратил внимания.

Кажется, не обратил. Самолюбивый глупец внимательно выслушал исповедь собеседника и выделил из нее, конечно, упоминание о своей персоне.

— Ну, наше с вами общение на этом не закончится. Следствие не завершено, точка не поставлена. Еще не раз встретимся.

Приподняв очки, Лавр насмешливо поглядел на следака. На что он рассчитывает? На признание или на появление серии доказательных фактов совершенного «преступления»? Признаваться он не собирается, алиби заранее продумано вместе с Санчо, каких-нибудь улик не найдут.

— Ой ли! Сами знаете — дохлый номер. Непроходной балл для возвращения в ваш монастырь.

Следователь поморщился. Будто ему подсунули что-то протухшее.

— Кому как… Лично мне дальнейшее развитие событий, связанных с вами, по человечески интересно. Безотносительно к результату расследования. Не только с профессиональной, но и с научной точки зрения.

Исследователь дерьмовый! Режет людей-образцов по живому, изучает душу, тело, делает глубокомысленные замечания, заносит их в школьную тетрадку. С тем, чтобы перенести их в диссертацию. Судьба «образца» его не интересует, она — не по его «линии».

Лавра охватила холодная ярость. Слава Богу, у него не было оружия, иначе «исследователь» и двух минут бы не прожил.

— И по человечески, и с научной точки зрения вот что я вам скажу, Александр Маркович. Нельзя пугать выборочно и по заказу, нельзя ковыряться в душах своих беззащитных жертв. Западло это! Противно, унизительно, но не страшно. Или пугайте всех сразу и надолго, или карайте мерзавцев, которые вокруг вас жируют. Иначе, как говорил товарищ Верещагин, за державу обидно.

Следователь обиделся. Исчез радостный румянец, на скулах обозначились желваки.

— Отповедь — не по адресу. Я просто выполняю свои обязанности. Руководят, нацеливают, инструктируют другие.

— Значит, с боку припеку? Тогда понятно… Это, Александр Маркович, не нотация и не отповедь. Скромная рекомендация рядового гражданина снизу. И — без адреса. До востребования, — уже более спокойно, даже с участием, промолвил Лавр. Возможно, следак не так уж и виновен, его выпестовала система, она же вручила беспредельную власть над преступниками, которые зачастую не совершали ничего преступного. Что касается научных изысканий, то без них не обойтись, не реклама — двигатель прогресса, как круглосуточно твердят и по телевизору и в газетах, а именно реформы. Вот только проводить их нужно максимально безболезненно и осторожно. — Так что, извините за резкость.

Щеки снова порозовели, желваки на скулах исчезли.

— Ничего. Я понимаю…

Вот и слава Богу, что понимает, про себя обрадовался Лавр. Можно надеяться, что допрашивая очередных подследственных, он станет обращаться с ними более бережно, а не по живодерски.

— Я могу идти заранее собирать вещички? А то вдруг забуду мыльницу или зубную щетку. Знаете ли, недобрая примета.

— Да, конечно… Особенно, не забудьте зубную щетку, — рассмеялся следователь. — По себе знаю, они чаще всего теряются… И — до встречи. При необходимости — приглашу. Не повесткой, не пугайтесь — по телефону…

А он не такой уж плохой парень, размышлял Лавр шагая впереди вертухая с заложенными за спину руками. С малость поврежденным сознанием, но это не беда — еще пара таких же бесед — выправится. Он забыл, что завтра покинет изолятор, что исправительных бесед уже не будет. При последующих возможных допросах следователь может забыть о напряженном разговоре в прогулочном дворике…

В камере уже знали о завтрашнем освобождении Маэстро. Его так и называли «наш Маэстро», уважительно и со значением. Дескать, в других камерах таких нет и не может быть. Потому что «хоровая» камера — особенная.

Нигде так быстро не распространяются слухи, как в тюрьме. Не успеет начальник изолятора созвать очередное, сверхсекретное совещание, все знают: намечен грандиозный щмон. Мигом исчезают недозволенные предметы, испаряется наркота, обитатели камер походят на первоклашек, еще не познавших мерзостей жизни. Появятся в полном боевом омоновцы, забегают вертухаи, заволнуются следователи — верная примета: кто-то свалил.

А уж весть об освобождении, когда еще нет решения суда, протеста либо согласия прокурора, беспрепятственно проникает в зарешеченные окна, протискивается в замочные скважины, выплескивается из миски с остывшей баландой, падает с потолка, подмигивает из параши.

Рассказывают: однажды изолятор обходил важный чиновник из прокуратуры. Интересовался условиями содержания подследственных, их настроением и намерениями на будущее. Нужно ему это, как петуху коровье вымя, но порядок есть порядок, инструкции положено выполнять. В одной из камер один узник пожелал ему здоровья. Я вполне здоров. — удивился посланец прокуратуры. Вы сейчас чхнете, — уверенно возразил парень. И чхнул же! Так сладко и громко — уши заложило.

Анекдот, конечно, но байка со значением. Дескать, не скрывайтесь, не таитесь, мы все о вас знаем! И о прошлом, и о настоящем, и о будущем.