NEXT-3: Венок для Лавра

Всё! Карты открыты, разговор перешел в последнюю фазу. Но ни Лавр, ни Санчо не достали оружия, оно сейчас бесполезно — на два выстрела ответят десятки.

— Вот и хорошо, что здесь! — «обрадовался» Лавр. — Нам надо решить сугубо экономический вопрос, и без него это было бы трудновато.

— Да и с ним тоже будет нелегко.

Лавр не отреагировал на плохо скрытую угрозу, сделал вид, что многозначительная фраза собеседника прошла мимо ушей. С показным любопытством оглядел гвардейцев.

— Ого! Целая армия!

Мама пренебрежительно отмахнулся.

— Это еще пока не армия. Армия будет. А это так… Церберы-отморозки.

Санчо оглядел строй «отморозков», вооружённых автоматами. Тихо прошептал.

— Лавруша, ты не знаешь, почем гроб на мои габариты?

Лавр, не спуская с Мамыкина тяжелого взгляда, так же тихо ответил:

— Не приценивался пока. А что случилось-то? Мандраж?

— Вдруг у Клавы денег не хватит…

— Если из простой сосны, без лака, а в простом красном ситце — хватит и на бегемота.

Григорий Матвеевич терпеливо ожидает продолжения переговоров. Противники в панике, они советуются, как поступить — сдаться на милость победителя или начать схватку?

— Еще раз — здрасьте, — миролюбиво вторично поздоровался Лавр. — Можно войти?

— Даже нужно! Неопределённость мешает работе… Вот только пистолетики, пожалуйста, отдайте моему телохранителю. На временное хранение.

Поднявшись на палубу, Лавр охотно отдал свой «макаров», Санчо помедлил, но все же последовал его примеру. Он привык к оружию, без него чувствовал себя голым, беззащитным. «Церберы», не опуская стволов, остановились возле трапа.

— Прокормить стольких бугаёв? У меня один-единственный и тот в чистую разорился. Ума не приложу, как его дальше содержать…

— У меня тоже был один, — Григорий Матвеевич помассажировал левую половину груди. Он не играл, не притворялся — в последнее время упоминание о сыне вызывало сердечную боль. — Его забрали и… убили на войне. Я-то ум после этого приложил, отыскал свою истину и теперь готов за нее драться.

— Твою боль понять могу. Но в делах людских истина часто бывает обратно пропорциональна уверенности, с которой она утверждается. Чем больше нахрапа, тем меньше истины…

Мамыкин недовольно поморщился. Соболезнование бывшего авторитета чем-то напоминало причитания жены. Кажется, теперь уже бывшей жены.

— Не выпендривайся!

Они сели за стол — монументальное произведение столярного искусства. По одну сторону — хозяин, по другую — Лавр и Санчо. Несколько минут молчали, разглядывая друг друга. Будто дуэлянты, оценивающие силы и способности противников. Бугай положил рядом с Мамой пистолеты и остался стоять за его спиной, положив руки на автомат.

Лавр молча придвинул к Мамыкину лист бумаги.

— Это чего? — непритворно удивился тот. — Я еще пока указы не подписываю.

Ответ прозвучал пощёчиной, ибо окимовский владыка не привык к такому обращению.

— Отказ группы акционеров от твоих услуг не требует ни подписи, ни резолюции.

— Вот оно как! — побагровел Григорий Матвеевич. — Надо понимать, Шахов и Сизарь? Иуды! Вот она, моя резолюция!

Он сложил бумагу, разорвал ее, еще раз сложил, снова разорвал. С показной брезгливостью бросил под стол. Успокаиваясь, несколько раз глубоко вздохнул. Разговаривать с такими людьми, как Лавриков нужно только на свежую голову, гнев и раздражение — плохие помощники.

— Или мы с тобой авторитетно договоримся…

Договариваться с мерзким подонком, возмутился Лавр, не дождется, не допросится!

— Ты, Мама, в авторитетах не ходил. И даже не ровня бывшему законнику.

Еще одна болезненная пощёчина! Сколько можно терпеть? Но снова вспомнив о «плохих помощниках», Григорий Матвеевич не вскочил из-за стола, не позвал своих костоломов. Ограничился непонимающей улыбкой, дескать, о каких законниках и авторитетах идет речь?

— Повторяю. Или мы с тобой договариваемся без уголовного чванства. Или самолётик,на котором вы сюда прилетели, вроде как бы сюда и не долетил. И по осени, когда водичка малость спадёт, водолазы отыщут его обломки с тремя телами — старший, младший и толстый.

Почему до сих пор не появляются Шах с Сизарём? Куда они запропастились? Передумали? Тогда — амба, кранты, похороны по далеко не первому разряду.

Лавр хотел было возразить. Дескать, с таким же успехом спасатели могут найти в обломках дома-корабля еще одно тело. Разбухшее и вонючее. Санчо дёрнул его за рукав.

— Господин Лавриков, я предлагаю выслушать противоположную сторону. Что вы сразу в бутылку лезете? Внимательно слушаем вас, господин Мамыкин.

Григорий Матвеевич пренебрежительно отмахнулся. Будто предложение толстяка прозвучало писком комара.

— Уйди! Один на один разговор будет… Бугай, выведи этого.

— Вести меня не надо, — обиделся Санчо, выходя из комнаты-каюты. — Сам умею ходить, не грудничок уже.

— Паша, ты тоже снаружи постой.

Два «дуэлянта» остались одни. Спасительных моторок по прежнему не было.

— Давай в темпе. Мне к шести вернуться в Москву — кровь из носу!

— Носом кровь или из другого места — пока не знаю. Но темп обещаю.