NEXT-3: Венок для Лавра

Увидев идущую к нему уже знакомую сумасшедшую, он соболезнующе поморщился. Внешне — обычная женщина, никогда не подумаешь — несчастная сумасшедшая. Разве только отсутствующий взгляд пустых глаз да нервные подергивания рук.

— Здрасьте.

Она остановилась, строго поглядела на вежливого мальчика. Кто знает, какие мысли бродят в ее поврежденном сознании? Может быть, малолеток напоминает ей погибших дочек?

— Моё почтение, — несколько вычурно ответила женщина, присаживаясь рядом. — Пришла пора позавтракать... Или — пообедать?

Раскрыв пакет, она достала из него и разложила на газетном листе бутерброды, куски пирога. Иван попытался отказаться от угощения, но его отказ встретил негодующе поджатые губы. Брезгуешь угощением? Или презираешь дарительницу?

Пришлось согласиться.

— Они сказали: здесь — с икрой, а вот это — с яйцом и, кажется, с котлетой... Запьешь морсом из грибов. Кажется, боровичков.

— Кто сказал? — не понял Иван.

Недоуменное пожатие сухими плечами. Дескать, какое значение кто, главное — сказали. Но все же ответила. Спокойно, доброжелательно.

— Дачники сказали... Им нравится быть щедрыми, вот и одаривают. Я тоже люблю принимать... Но все это — белковое. А мне нельзя. Группа крови не позволяет. А твоя группа крови разрешает принимать белковые бутерброды?

И грустно, и смешно. Но смеяться нельзя — сумасшедшая обидится. Отец говорил: обижать людей — великий, незамолимый грех.

— Не знаю... Думаю, разрешает, — серьезно ответил Иван.

Женщина обрадовалась.

— Я тоже так думаю. Надо много-много белков. Ты растешь, мальчик. Ты уже вырос... Вчера вырос... А что было вчера? Не помню...

— Вчера была среда.

— Господи, какой же ты умник! Как моя доченька Таточка... Совершенно верно — среда... Ешь. Говори и ешь белки. Среда — плохой день. Четверг — хороший день. Сегодня мы с тобой встретились. Значит — хорошо... Дачники — щедрые, Мне тоже нравится быть щедрой... Если бы я не была сумасшедшей, обязательно сделалась бы меценатом... Ешь, не стесняйся! Наверно, бутерброды очень вкусные, хлеб совсем свежий... Пожалуй, я отщипну корочку. К углеводам моя группа крови относится нейтрально... А ты попробуй пирожок с капустой. Говорят: тоже полезно.

Пожевав корочку, она протянула сотрапезнику кусок пирога. Наверно, подношение заботливой Клавдии.

— Спасибо.

Кусок не лез в горло. Что по сравнению с этой несчастной все его переживания? Мелочь. Мало того — глупость! Мальчишество! Придумал себе врагов и — кого? Мягкого, заботливого Федора Павловича, такого же заботливого и внимательного Федечку.

Иван будто прозрел. Ему сделалось нестерпимо стыдно.

Сумасшедшая сложила в пакет остатки пиршества, поднялась, оправила сбившийся подол.

— Пойду, пожалуй. Надо обойти еще триста пятьдесят девять грибниц и проверить всходы.

Иван молча кивнул. Он был не в силах вымолвить хотя бы одно слово. Боялся расплакаться.

Подойдя к выходу из разрушенного здания, женщина неожиданно остановилась.

— Прощай, мальчик. Я больше не вернусь.

— Почему?

— Белковая пища. Ты уже вырос, взошел. А я не возвращаюсь к тем, кто вырос. Выросшим не нужны чужие бутерброды и пирожки. Они предпочитают свой хлеб, свою соль, свои ошибки и свои глупости... Чао, милый!

Напевая детскую песенку, она медленно побрела по тропинке. Наклонится, поправит поникшую травинку, выдернет сорняк. И снова идет. До следующей остановки.

До чего же она права, подумал Иван. Можно подумать, не сумасшедшая — оракул, пророк. Действительно, любой человек должен исправлять допущенные ошибки, выдергивать сорняки глупостей. Если он, конечно, не полный глупец и эгоист.

Возвращался домой Иван в приподнятом настроении. Завтра же, нет — сегодня, он повидается с Федечкой, повинится. И все возвратится на круги свои. Кроме верного Хомченко, у него появится еще один советчик, более надежный, которому можно доверять.

Каяться перед Федором Павловичем он не станет — стыдно. Просто наклонит голову. Лавр все поймет.

Чем ближе коттедж, тем быстрей крутятся педали велика. Дай Бог, Федечка сидит на веранде, разговаривает с Лизой и не сводит ожидающих глаз с проселка. Будто неведомыми путями проник в сознание Ивана, подслушал его раскаяние...

Конечно, Федечки в коттедже Кирсановых не было. Вместо него нетерпеливо прогуливается Лиза. Покопается в любимом своем цветнике, поправит скатерть, переставит с места на место вазу или кувшин.

— Наконец-то, появилось красно солнышко, — с облегчением проговорила, вернее, прокричала она, когда велосипедист вкатился в открытые ворота. — Мать звонила, гулена. Беспокоится. Велела тебе немедля ехать в офис.

Вот это фокус! Увлеченная невестиными проблемами, Ольга Сергеевна в последнее время начисто позабыла о своем бизнесе. Если и покидает свой коттедж, то только для того, чтобы навестить Клавдию или пообщаться в городе с женихом.

После разговора с сумасшедшей горечь, если не исчезла окончательно, то как-то померкла. Вместо нее — добрая насмешка над любовными отношениями матери и Лавра.

— Зачем вдруг к вечеру? Что за срочность?