Nexus

Если все это звучит сложно, то это потому, что демократия должна быть сложной. Простота - это характеристика диктаторских информационных сетей, в которых центр диктует все, а все молча подчиняются. Следовать этому диктаторскому монологу очень просто. В отличие от этого, демократия - это разговор с множеством участников, многие из которых говорят одновременно. Следить за таким разговором бывает непросто.

Более того, самые важные демократические институты, как правило, являются бюрократическими гигантами. В то время как граждане с жадностью следят за биологическими драмами княжеского двора и президентского дворца, им зачастую сложно понять, как функционируют парламенты, суды, газеты и университеты. Именно это помогает сильным мира сего устраивать популистские атаки на институты, демонтировать все механизмы самокоррекции и концентрировать власть в своих руках. В прологе мы вкратце обсудили популизм, чтобы помочь объяснить популистский вызов наивному взгляду на информацию. Здесь нам необходимо вновь обратиться к популизму, получить более широкое понимание его мировоззрения и объяснить его привлекательность для антидемократических сильных мира сего.

Термин "популизм" происходит от латинского populus, что означает "народ". В демократических странах "народ" считается единственным легитимным источником политической власти. Только представители народа должны иметь право объявлять войны, принимать законы и повышать налоги. Популисты бережно хранят этот базовый демократический принцип, но почему-то делают из него вывод, что одна партия или один лидер должны монополизировать всю власть. В результате любопытной политической алхимии популисты умудряются основывать тоталитарное стремление к неограниченной власти на, казалось бы, безупречном демократическом принципе. Как это происходит?

Самое новое утверждение популистов заключается в том, что только они действительно представляют народ. Поскольку в демократических государствах только народ должен обладать политической властью, и поскольку якобы только популисты представляют народ, из этого следует, что популистская партия должна иметь всю политическую власть в своих руках. Если на выборах побеждает партия, отличная от популистов, это не означает, что эта конкурирующая партия завоевала доверие народа и имеет право сформировать правительство. Скорее, это означает, что выборы были украдены или что людей обманом заставили голосовать не так, как они хотели.

Следует подчеркнуть, что для многих популистов это искреннее убеждение, а не пропагандистский гамбит. Даже если они наберут лишь небольшую долю голосов, популисты все равно могут верить, что только они представляют народ. Аналогичным примером являются коммунистические партии. Например, в Великобритании Коммунистическая партия Великобритании (КПВБ) никогда не набирала более 0,4 % голосов на всеобщих выборах, но, тем не менее, была непреклонна в том, что только она действительно представляет рабочий класс. Миллионы британских рабочих, утверждали они, голосовали за Лейбористскую партию или даже за Консервативную партию, а не за КПГБ из-за "ложного сознания". Якобы, контролируя СМИ, университеты и другие институты, капиталисты сумели обмануть рабочий класс, заставив его голосовать против своих истинных интересов, и только КПГБ смог разглядеть этот обман. Так и популисты могут поверить, что враги народа обманом заставили народ голосовать против его истинной воли, которую представляют только популисты.

Основой этого популистского кредо является вера в то, что "народ" - это не совокупность людей из плоти и крови с различными интересами и мнениями, а единое мистическое тело, обладающее единой волей - "волей народа". Пожалуй, самым известным и крайним проявлением этой полурелигиозной веры стал нацистский лозунг "Ein Volk, ein Reich, ein Führer", что означает "Один народ, одна страна, один вождь". Нацистская идеология утверждала, что Volk (народ) обладает единой волей, единственным подлинным представителем которой является Führer (вождь). Вождь якобы обладал безошибочной интуицией в отношении того, что чувствует и чего хочет народ. Если некоторые граждане Германии не соглашались с лидером, это не означало, что лидер может быть не прав. Скорее, это означало, что несогласные принадлежат не к народу, а к какой-то предательской чужой группе - евреям, коммунистам, либералам.