Nexus

Кроме того, как подчеркивается на протяжении всей этой главы, голосование - не единственное, что имеет значение. Еще более важной причиной считать Соединенные Штаты 1824 года демократией является то, что по сравнению с большинством других государств того времени новая страна обладала гораздо более сильными механизмами самокоррекции. Отцы-основатели вдохновлялись Древним Римом - вспомните Сенат и Капитолий в Вашингтоне - и прекрасно понимали, что Римская республика в конце концов превратилась в автократическую империю. Они опасались, что какой-нибудь американский Цезарь сделает нечто подобное с их республикой, и создали множество перекрывающих друг друга самокорректирующихся механизмов, известных как система сдержек и противовесов. Одним из них была свободная пресса. В Древнем Риме механизмы самокоррекции перестали работать по мере того, как республика увеличивала свою территорию и население. В Соединенных Штатах современные информационные технологии в сочетании со свободой прессы помогли самокорректирующимся механизмам выжить, даже когда страна расширилась от Атлантики до Тихого океана.

Именно эти механизмы самокоррекции постепенно позволили Соединенным Штатам расширить избирательные права, отменить рабство и превратиться в более инклюзивную демократию. Как отмечалось в главе 3, отцы-основатели совершили огромные ошибки - например, одобрили рабство и лишили женщин права голоса, - но они также предоставили своим потомкам инструменты для исправления этих ошибок. Это их величайшее наследие.

 

ДВАДЦАТЫЙ ВЕК: МАССОВАЯ ДЕМОКРАТИЯ, НО И МАССОВЫЙ ТОТАЛИТАРИЗМ

Печатные газеты были лишь первым предвестником эпохи масс-медиа. В течение XIX и XX веков длинный список новых коммуникационных и транспортных технологий, таких как телеграф, телефон, телевидение, радио, поезда, пароходы и самолеты, усилил мощь средств массовой информации.

Когда Демосфен произносил публичную речь в Афинах около 350 года до н. э., она была адресована в первую очередь ограниченной аудитории, присутствовавшей на афинской агоре. Когда Джон Куинси Адамс произнес свое Первое ежегодное послание в 1825 году, его слова распространялись со скоростью лошади. Когда 19 ноября 1863 года Авраам Линкольн произнес свою Геттисбергскую речь, телеграф, локомотивы и пароходы передали его слова гораздо быстрее по всему Союзу и за его пределами. Уже на следующий день газета "Нью-Йорк Таймс" перепечатала его речь полностью, как и множество других газет - от "Портленд Дейли Пресс" в штате Мэн до "Оттумва Курьер" в Айове.

Как и подобает демократии с сильными механизмами самокоррекции, речь президента вызвала скорее оживленную дискуссию, чем всеобщие аплодисменты. Большинство газет приветствовали ее, но некоторые выразили свои сомнения. Чикагская газета "Таймс" 20 ноября писала, что "щеки каждого американца должны подрагивать от стыда, когда он читает глупые, плоские и немытые речи президента Линкольна". Местная газета "Патриот и Юнион" из Гаррисбурга, штат Пенсильвания, также осуждала "глупые высказывания президента" и надеялась, что "завеса забвения будет опущена над ними и что они больше не будут повторяться или вспоминаться". Хотя в стране шла гражданская война, журналисты могли свободно публично критиковать и даже высмеивать президента.

Прошло еще столетие, и события действительно набрали скорость. Впервые в истории новые технологии позволили массам людей, разбросанным по огромным территориям, общаться в режиме реального времени. В 1960 году около семидесяти миллионов американцев (39 % всего населения), рассеянных по всему североамериканскому континенту и за его пределами, смотрели президентские дебаты Никсона и Кеннеди в прямом эфире по телевидению, а еще миллионы слушали их по радио. Единственное, что требовалось от зрителей и слушателей, - это нажать кнопку, сидя у себя дома. Широкомасштабная демократия теперь стала реальностью. Миллионы людей, разделенные тысячами километров, могли вести информированные и содержательные общественные дискуссии по быстро меняющимся вопросам дня. К 1960 году все взрослые американцы теоретически имели право голосовать, и около семидесяти миллионов человек (около 64 % электората) фактически сделали это, хотя миллионы чернокожих и других лишенных избирательных прав групп были лишены возможности голосовать с помощью различных схем подавления избирателей.