Незабудка

Таня слушала и удивлялась. Не могла представить деда весёлым, танцующим вальс. После ухода соседки открыла дверцу шкафа и вытащила военный китель. Задумчиво погладила ладонью, позвякивающие медали, строгие ордена. А он, оказывается, герой. Вон, сколько наград! За вечерним чаем рискнула расспросить.

– Я видела военную форму, но не поняла, какое у тебя звание? – полюбопытствовала Таня, подавая стеклянную вазочку с вареньем.

– Тебе точно интересно?

Он взял вазочку, положил в чай пару ложек варенья.

– Вышел в отставку в звании майора.

– Только сейчас я поняла, что тебе нет и шестидесяти, совсем нестарый. Это борода придаёт возраст патриарха. Может, сбреешь? – предложила Таня.

– Нет. Я хочу выглядеть как дед, к тому же мне так удобно.

Он не стал говорить, что это траур по его Насте. Зачем лишний раз расстраивать внучку.

Таня отхлебнула горячий чай, обожгла язык и смешно зашипела.

Дед Иван хмыкнул:

– Куда торопишься? Кипяток ведь.

Она подула в чашку и перевела взгляд на пожелтевшие фото в красивых резных рамках, висящие на стене. На одном снимке высокий молодой лейтенант обнимал совсем юную девушку, очень похожую на Танину мать.

–Дед, как ты попал на войну? Почему наша страна там воюет? – ей не хотелось признаваться, что она мало знает об Афганистане. Разговоры о выводе наших войск звучали по телевизору.

Иван Данилович поставил опустевшую чашку на стол, вздохнул и нехотя произнёс:

– Война – всегда политика. Решили ввести войска в семьдесят девятом и ввели. А я военный, приказы не обсуждаются. Вот и пошёл воевать в чужую страну, – дед горько усмехнулся. – Пусть выводят армию поскорее. Пора эту авантюру прекращать. Все афганцы воины. Им привычнее убивать, чем растить хлеб. Ни британцы не смогли их сломить, ни мы, только людей положили зря.

– Тетя Галя говорит, что тебя несколько раз ранили?

Голос Тани дрогнул.

Дед Иван покачал головой.

– Ох уж, эта тетя Галя. Болтушка.

Таня попросила:

– Расскажи, пожалуйста.

– Прежде всего, ты должна знать правду. Наша страна влезла в чужой конфликт по приглашению действующего президента Амина⁵. Дальше всё сложно и ненужно тебе знать. Спецподразделение «Вымпел» уничтожило президента Амина и всех, кто находился во дворце. Новым лидером Афганистана был назначен Бабрак Кармаль⁶ ставленник нашей страны. Первое ранение я получил в Машхадском⁷ ущелье, у кишлака Шаеста. Там попал в засаду мой 783-й отдельный разведывательный батальон. Сорок восемь цинковых гробов увезли на родину «чёрные тюльпаны». Сорок девять тяжелораненых попали в госпитали, и я в том числе. Тебе хочется ещё что-то узнать? – спокойно спросил он внучку, но желваки на скулах выдали его волнение.

– Извини, дедушка. Тебе тяжело вспоминать и нельзя расстраиваться, – огорчилась она.

Иван Данилович усмехнулся:

– Да твои вопросы ни при чём. Война в меня вросла. Прошло девять лет, а мне кажется вечность. Второй раз я получил ранение в провинции Фарах. В том бою погиб мой хороший знакомый генерал-майор Хахалов⁸, – дед замолчал, задумавшись. Потом продолжил: – После ранения приехал домой, а моя Настенька как тростинка стала. Все пули, что я получил, попали ей в самое сердце. Вот оно и не выдержало. Через полгода меня комиссовали. Вернулся в Степановку навсегда. Только шесть лет спокойной жизни без переездов было у твоей бабушки. До этого исколесили всю страну. Она со мной по всем гарнизонам ездила. А её всегда тянуло на родину, сюда, к березам, в родительский дом.

– Получается, когда вы переехали в село, мне уже исполнилось одиннадцать лет, – подсчитала Таня.

– Ну да. Вы приезжали в Степановку, когда здесь ещё жили родители Насти, а я находился в отпуске, мы приехали повидаться и с ними, и с вами. Уже тогда ты казалась обстоятельной, маленькой старушкой. Настя решила, что внешне ты наша, а характер Васильевых – такой же спокойный, как у Антона. – Дед посмотрел на часы. – Совсем заболтала. Уже поздно, а тебе завтра в школу. Всё, давай спать.

Таня нахмурилась:

– Странная штука память. Я сейчас с трудом вспоминаю седую старушку в белом платочке и дедушку в валенках и фуфайке. Получается, это были бабушкины родители?

Иван Данилович кивнул.

Таня растерянно пробормотала:

– Я их плохо помню. А вот рыжего кота, которого таскала на руках, помню хорошо. И петуха не забыла. Огромный цветной петух вечно гонялся за мной по двору, я его до ужаса боялась. Он мне долго потом в кошмарах снился. А ещё помню большущие пыльные листья лопухов, я заблудилась в их зарослях и от ужаса заорала так, что все прибежали меня спасать.

Дед поднялся из-за стола.

– Воспоминания детства странная штука, как в выпуклом стекле, что-то увеличили, что-то уменьшили. Надеюсь, сегодня ты будешь спать без кошмаров.

Таня собрала посуду со стола.

– Дедушка, ты иди ложись. Я быстренько сполосну чашки и тоже отправлюсь в кровать.