Незабудка

Лицо Рафа осветилось улыбкой, смягчившей резкие черты.

— Но, — добавила Алана, быстро пробежав кончиками пальцев по его усам, — мне бы хотелось понаблюдать, как ты ловишь рыбу. Ты доставляешь мне удовольствие, Рафаэль Уинтер. Радуешь меня до глубины души.

Затем Алана повернулась и выскользнула из рук Рафа. Жаждущими глазами наблюдал он, как пересекла она гостиную, направляясь к лестнице на второй атаж. Его кожа приятно горела в тех местах, где ее коснулась Алана, он по-прежнему ощущал аромат ее тела и до боли хотел ее.

Раф резко повернулся и пошел в спальню, расположенную на первом этаже. Он быстро облачился в одежду для рыбной ловли. Затем тихо выбрался из домика, зная, что, стоит ему опять увидеть Алану, и он не сможет уйти.

Алана переоделась в джинсы и свитер и закончила уборку кухни задолго до заката. Мысль работала так же быстро, как и руки. Она прокручивала в памяти, что она помнила и чего не помнила из тех шести дней.

В памяти всплывали отдельные детали поездки вместе с Джеком вверх по тропе. Затем первая ночь…

«Не в первую ли ночь мы с Джеком подрались?» — молча спрашивала себя Алана.

Нахмурившись, она укладывала в печь дрова, чтобы утром разжечь их.

Три дня в госпитале, из которых она помнит только один. Остается еще три дня. Нет, два.

«Один день мы, должно быть, провели в пути, добираясь до Вайоминга, а ночь — в доме на ранчо, — думала Алана. — Итак, это произошло скорее всего, во время первой ночевки у озера на Разбитой Горе: Джек сбросил меня, мою одежду и мой спальный мешок в воду».

Тело Аланы напряглось, едва она вспомнила, что за этим последовало. Джек безжалостно избивал ее, когда она попыталась убежать. Эту ночь она провела, свернувшись калачиком на обломке гранита, ее била дрожь.

«Вот почему мне всегда так холодно во время видений, — поняла Алана. — Воспоминания и видения слились воедино».

Она медленно глубоко вздохнула, немного успокоившись. Не все ее страхи лишены смысла.

«Но тогда почему на меня наводят ужас звуки бури?» — спрашивала себя Алана.

Ветра в ту ночь не было. Не было ни грозы, ни молний, ни сотрясающих землю раскатов грома. В этом Алана была абсолютно уверена. Если бы в ту ночь была буря со снегом, подобная той, что преследует ее в кошмарах, она не дожила бы до утра, брошенная на произвол судьбы.

Тем не менее, ветер, гром, лед были яркой ужасающей частью ее ночных кошмаров.

— Наверное, буря разыгралась во вторую ночь на Разбитой Горе, — шептала Алана, для собственного утешения нуждаясь в чем-то большем, чем тишина охотничьего домика. — В ту ночь, когда я упала. В ту ночь, когда погиб Джек.

— Почему Джек развязал меня? Неужели я сдалась и пошла к нему?

Звук ее собственных вопросов заставил Алану содрогнуться. Она не была уверена, что хочет знать, не продала ли она чувство собственного достоинства за сухой спальный мешок и равнодушную близость с Джеком. Проституция, одним словом.

Алана ждала, прислушиваясь к собственному безмолвию и к тому, как реагирует тело на подобные мысли.

Никаких изменений. Никаких вновь возникающих кошмаров. Никакого страха. Никакого ощущения связи с затаившейся действительностью.

— Хорошо, — сдержанно произнесла Алана. — Возможно, это нечто другое. Не перебрал ли Джек, чтобы успокоиться? Может, он развязал меня, изнасиловал, избил?

Опять Алана ждала, затаив дыхание, предчувствуя возвращение ночных кошмаров, если пробудившиеся мысли уже вплотную приблизились к истине.

И вновь никакой реакции.

Когда Алана вспомнила побои Джека, внутри у нее все перевернулось, дыхание стало поверхностным.

Когда она думала о подчинении ему, то чувствовала… ничего, никаких ощущений. Когда думала о том, что ее изнасиловали, чувствовала… вновь никаких ощущений. Ни страха, ни желания закричать, ни тошноты в горле, ни озноба, ни учащенного сердцебиения. Ни одного из физиологических сигналов, которые бы предупреждали ее из прошлого, что она приближается к истине.

Если только ей вообще удастся добраться до истины.

Алана рывком сняла с себя фартук и отправилась на поиски Рафа, не в состоянии больше вынести ни вопросов, ни ответов, ни страха, ни тишины.

Тропинка, что вела к озеру, заросла травой, на которой выделялись примятые полосы, свидетельствующие о том, что здесь прошли по крайней мере двое. Алана шла быстро, едва замечая несущиеся по небу малиновые облака. Не видела она и горных склонов цвета темного аметиста, увенчанных светящимися громадами камней, не замечала ароматного полумрака раскинувшегося вокруг леса.

Тропинка приближалась к озеру под углом, огибая то место, что превращалось ранним летом в болото, а осенью — в заросший труднопроходимый луг. Извиваясь между деревьями, уступая дорогу лишь случайным лужицам воды, тропинка до самого последнего дюйма прижималась к лесу.

Алана услышала Рафа и Стэна до того, как увидела их. По крайней мере, она различала голос Стэна, который перекрывал рокочущий грохот водопада. Она могла лишь предположить, что он разговаривает с Рафом.

Затем голос Стэна стал доноситься, отчетливо, и Алана убедилась в правильности предположений. Он действительно беседовал с Рафом.