Незабудка для волка

Ника сильней прижалась ко мне, свернувшись калачиком.

22

Я ухватилась за волчий взгляд и проникла в голову к Максиму. Это было достаточно сложно. В этот момент я поняла, в какую опасную игру играю. Копаться в чужих головах чревато повреждением собственного разума. Нельзя такими вещами злоупотреблять. Но я спасала себе жизнь. Остановить Макса было необходимо.

— Ава, ты не переборщи, — с опаской прошептал Влад, когда мы с Максом замерли глядя друг другу в глаза.

Его друзья понимали, что происходит, но не мешали. А всё потому, что я не для Макса здесь, а для его папаши. Сергей-альфа этой стаи, он вдовец уже пять лет, и такая замечательная Августа Евгеньевна, которая похожа на мать, должна достаться ему. Убийце, предателю.

Мне бы хватило того, что Макс остановился. Перестал двигаться и не причинял мне вред. Но это девичье любопытство. Оно меня подталкивало одним глазком глянуть, что там, в чужой голове. Полгода отношений, неужели всё так плохо? Неужели парень отравлен весь до нитки? Я не верила в это.

Забралась Максиму в голову. Моё сознание порождало образы, которые помогали разобраться, с кем я имею дело.

Там было страшно. Мелькали адские картинки, гулял ветер и грызлись черти прямо перед моими глазами. Я пыталась найти саму личность. Как фанера над Парижем, пролетали воспоминания, где мы вместе. Такая декорация, выставленная для меня, за которой творился настоящий кошмар. Изнасилованные девушки, разорванные в клочья враги, умирающие волки. Всё красное от крови, чёрное от злобы. И в этом аду, прикрытый стеклянной банкой, рос маленький голубой цветок незабудки.

Я стала задыхаться. Отчаяние сдавило грудь. Это всё, что было хорошее — маленькое воспоминание обо мне. Тающая надежда. Мечта, что бывает другая жизнь, что существуют настоящие, живые отношения. Слишком слабый цветок, ему не выжить в ужасном месте. Макс не мог сделать меня счастливой, и любить он не умел.

Плохо, когда человек становится волком, забыв свою человеческую сущность.

Очнулась от резкого удара по лицу. Щёку зажгло огнём, как сотней игл проткнули кожу. Никогда меня не били. Это был первый раз в жизни, когда на меня подняли руку. Отрезвляет.

— Танюш, а не много ли ты себе позволяешь? — спросил отец Макса, Сергей Викторович.

Мужчина был крепким с сединой в волосах. Его карие глаза, как у сына, поблёскивали кровавым светом. Узкие губы изогнулись в подобии улыбки. Чёрная футболка на тренированном теле, военные брюки. Он смотрел мне в глаза, но я помнила, что этот волк умеет противостоять гипнозу.

Не двигаясь, я держала ладони на ударенной щеке и внимательно ловила каждое движение матёрого зверя. Я всё понимала, могла анализировать. Мой статус альфа-самки неженатым самцам не даст покоя. Сергей мало того что был вдовцом, альфой элиты, но ещё и видел во мне женщину, которую не поделил с моим отцом. И то, что он называл меня другим именем, указывало, что дядя изрядно не в себе.

Передо мной стоял настоящий псих, и Макс только слабое его отражение.

— Это Августа, отец, — опомнился Максим. — Моя девушка. А Татьяна…

Макс вздрогнул, подняв на меня глаза. О чём он там подумал, о чём догадался, я не понимала. Уже не важно, если я попаду в лапы к Сергею, жизни придёт конец.

Болезненный взгляд Максима. Он не вспылил, когда очнулся. Хотя, я ожидала, что ярость его выльется сразу. Но ситуация была такова, что меня пришлось защищать. За тот маленький цветок незабудки нужно было бороться. Крохотное, прекрасное в душе Максима вынудило его заслонить меня от отца. Я была благодарна ему за этот шаг, но судя по тому напряжённому комку ненависти, что навис над нами в воздухе, все действия Макса уже были бесполезны. Ему не стоило меня привозить сюда. Он не совсем испорчен, считал, что отец не будет нам угрозой.

Какие же мы маленькие по сравнению с искушёнными хищниками. Надеемся на человека в волке, которого нет. И если Дария хоть что-то держало в мире людей, отец Макса был пропитан звериной злобой.

— Танечка, — Сергей оскалился, показав острые клыки. — Волчонок маленький. Он приставал к тебе?

— Батя, кончай, — опешил Макс, и руки его стали покрываться чёрным мехом. — Я же говорил, что она моя.

— Я альфа, — покосился на него Сергей. — Нет родства, когда самку нужно делить.

Вместе с Сергеем в доме появились возрастные бойцы. Никто не посмел препятствовать разборкам. Никто не вмешался, когда сын с отцом обернулись волками и, слившись в рычащий, ревущий клубок, начали ломать мебель, что встречалась на их пути. Летели клочья, текла кровь.

Я начал отступать, пока не упёрлась в стену. Рядом, с дрожащими губами, бледнел и страдал Влад. Мы плакали. Нам было больно на это смотреть.

— Убьёт, — прошептал он. — Давно хотел, теперь точно.

Давно хотел. Отец хотел убить своего сына. И вот в эту семью я пыталась попасть.

Папа! Как хорошо, что ты настоял на моём отъезде с Дарием.

— Может, остановить? — тихо спорила я, понимая, что никто кроме меня этот беспредел не остановит.