Незабудка и её дракон …

— Когда то очень давно мой отец рассказывал мне о своей любви, о чувствах, которые были для него под запретом. Он был готов на многое ради любимой, даже на смерть, считая, что так он станет свободным. Строгость его родителей не оставляла ему выбора. Та история закончилась благополучно, но могла иметь совсем другой конец. Из того разговора я вынес только одно: если человек любит, то он любит, не смотря ни на какие запреты. А когда ему связывают руки и ноги, чтобы он не смог уйти, то он умирает, для того, чтобы уйти через смерть. Для любви нет запретов, сынок! Их просто не существует.

Он как всегда смог подобрать слова, которые вернули меня к жизни, выдернули из чёрной бездны, в которой я завяз. Это те слова, которые долетели до моего сознания, и оживили. Чему я удивляюсь? Так было всегда, и ничего не изменилось. Я как — будто вздохнул глоток свежего воздуха, начал дышать, поначалу больно, пока кислород полностью не заполнил лёгкие. Мои крылья, … они опять меня слушаются! Поднял голову, посмотрел на небо, оно звало меня. Небо! Я потерял столько времени …

— Спасибо, учитель …

Старик стоял и улыбался, он смотрел вслед убегавшему Сверру, преодолевшему болезненно долгий путь. Он знал, что его мальчик придёт ещё не раз, двери дома всегда открыты. Возможно, в следующий раз он придёт не один, а со своей любимой.

— Будь счастлив, сынок! Никогда не сдавайся!

Софи:

Выходной. Эмми уговорила посидеть в кафешке. Погода стояла хорошая, только душно, спасал кондиционер. Заказали кофе и наши любимые булочки. Услышала знакомый голос, к нам шёл Кевин. Откуда он взялся? С упрёком взглянула на подругу, но та покачала головой, она его не звала.

— Привет, девчонки, — хотел казаться милым Кевин.

Мы молча кивнули, показывая, что не рады ему. Попытались делать вид, что у нас серьёзный разговор. А он упорно делал вид, что ничего не замечает.

— Мы уже уходим, — сказала я и подтолкнула Эмми под столом об её туфли.

— Да, да, — дожевывая, сказала она.

— Я сейчас уйду, но пообещай со мной поговорить, пообещай дать мне шанс, — он смотрел на меня. — Неужели, Софи, ты ничего не видишь? Быть дурой тебе не идёт!

— Эмми, уходим, — громко сказала я.

— Подумай, — сказал он и вышел из кафе.

— Эмми, мне надо переводиться в другой университет, — с грустью сказала я. — Кевин не оставит меня в покое, он превратит мою жизнь в ад.

— Не спеши Софи, мы найдём способ его отвадить, — засмеялась подруга. — Он сам будет прятаться по углам, увидев нас издали.

— Так странно, но моя чешуйка стала прохладной, после моего отъезда она даже тёплой не была, всегда горячая, — размышляла я вслух.

— Она остыла, потому что здесь кондиционер, — сказал Эмми. — Что тут странного?

— Возможно …

Сверр:

Вижу её, … свою девочку я нашёл быстро. Я найду её даже на краю света, чего бы мне это ни стоило. Чувствую её запах, жадно втягиваю носом горячий воздух. Кровь резко начала пульсировать в висках. Что здесь делает он? Хочется разорвать его, раздавить, но нет, я не могу всё испортить, не могу испугать её. Вижу, он уходит, Софи осталась. Мне надо успокоиться, она не приняла его. Как же я соскучился, моя Незабудка. Захочешь ли ты видеть меня, Софи?

— Эмми, мне не хорошо, что со мной, я задыхаюсь.

— Софи, не пугай меня, — шепчет Эмми. — Тебе душно?

— Он здесь…

— Кто Кевин? Он ушёл, не волнуйся, — успокаивала подруга.

— Сверр, здесь!

— Софи, ты всё-таки перегрелась на солнце, сейчас принесу воды.

Я почти выбежала из кафе, лицо обдало жарой. Быстро глазами пробежала по почти пустой улочке и уже собиралась вернуться, … когда увидела Сверра стоящего в тени деревьев, напротив кафе. Боже, ноги подкосились, упала, не успев сказать ни слова. Очнулась, … вокруг охает Эмми, обтирая меня мокрым полотенцем.

— Ну как же так, Софи? Ты совсем под ноги не смотришь? Какая же ты рассеянная.

— Сверр, где Сверр? — я боялась, что он ушёл.

— Я здесь, Незабудка. Я здесь.

Этот голос я узнаю из тысячи. Есть в нём что то такое, чего не найду в других, пусть и потрачу на поиски целую жизнь. Он обнял меня так, как — будто мы не расставались, как — будто мгновенно затянулись все мои раны, как — будто моё сердце склеилось из миллионов осколков и опять забилось. Какое же это счастье вновь оказаться в объятьях любимого, после долгой разлуки!

— Сверр …, — повторила я.