Незабываемая, или Я буду лучше, чем она

Где-то там, далеко, осталась чрезмерная привязанность к человеку, который относился ко мне очень плохо, но эта больная привязанность и сейчас давала о себе знать. Любовь к человеку, который всегда вытирал об меня ноги и предал в самый трудный момент, это болезнь, которую можно сравнить с наркоманией. Болезненная зависимость от другого человека стала для меня чём-то вроде наркотика. Она испортила мне всю жизнь и стала причиной одиночества.

Этот человек уже давно не со мной, а я всё цепляюсь и цепляюсь за память о нём. И из-за этих воспоминаний упускаю свою жизнь. Сейчас мне кажется, что моя жизнь существует отдельно от меня. Я так устала от этой нездоровой и болезненной любви! И почему мы любим именно тех, кто нас недостоин? Почему?

— Яна, котёнок, успокойся. — Аскольд встал на колени и погладил меня по волосам. — Пойдём спать.

Я подняла голову и со слезами на глазах посмотрела на Аскольда.

— Какой, к чёрту, сон?! Я же только что убила человека!

— Ну и что? Теперь не спать из-за этого? — как ни в чём ни бывало ответил Аскольд и зевнул.

— А ты считаешь, это не повод для бессонницы?

— Котёнок, между прочим, ты убила очень плохого человека.

— Однозначно плохих людей нет. Даже в самом плохом человеке есть что-то хорошее. Не я дала этому человеку жизнь, и никто не вправе её у него отнимать.

— Котёнок мой, только морализмом не занимайся. Нам просто нужно отдать долги…

— Да что ты заладил: котёнок, котёнок… Неужели не понимаешь, что ты сделал из меня чудовище?

— Ну, зачем ты так? Девочка моя…

Но я уже не слушала, о чём говорил Аскольд. У меня началась истерика, и я ничего не могла поделать. Мне казалось, я кричала целую вечность. Я была почти без сил. Если бы только я могла стать Анной и вернуться в прошлую жизнь… Если бы…

Аскольд смотрел в мои затравленные глаза и пытался успокоить. Он не придумал ничего лучшего, как открыть первую попавшуюся бутылку виски и дать выпить мне из горлышка. Я пила с жадностью до тех пор, пока не выронила бутылку и не заснула…

Глава 14

Проснувшись утром, я увидела на подушке листочек и прочитала: «Котёнок, я должен ехать на работу. Не скучай. Жди меня дома. Можешь спуститься в тир и пострелять».

Выкинув записку в мусорное ведро, я приняла душ, затем закуталась в махровый халат, сделала себе чашку кофе и включила телевизор. Криминальная хроника не заставила себя ждать, и уже через несколько минут я услышала про зверское убийство в туалете одного модного ночного клуба Москвы:

— «Предприниматель был убит двумя выстрелами в голову, сделанными из пистолета марки «ТТ», который позже нашли оперативники у одного из посетителей клуба. По факту преступления возбуждено уголовное дело, ведётся следствие. Полиция убеждена, что убийство предпринимателя носит заказной характер. Следствие рассматривает несколько версий случившегося, но в качестве приоритетной называется коммерческая. Предприниматель являлся совладельцем крупного казино и одновременно владел фирмой, занимающейся поставкой морепродуктов. Как заявил один из следователей, работающих по этому делу, по словам коллег и сотрудников, в последнее время шефу кто-то угрожал и у него были трения с криминальными структурами. По данному факту прокуратурой возбуждено уголовное дело…»

Выключив телевизор, я долгое время смотрела в одну точку, не отводя глаз, меня била нервная дрожь. Спускаться в тир не было никакого желания. А при мысли, что мне вновь придётся взять в руки оружие, начинала кружиться голова.

Выйдя на улицу прямо в халате и тапочках, я подошла к вольеру, в котором был заперт Джек.

— Эй, собака, ты как там? — тихо спросила я.

К моему удивлению, Джек не лаял от злости и не кидался на прутья клетки в надежде меня разорвать. Он смотрел на меня дружелюбно и даже махал хвостом.

— Собака, неужели ты на меня больше не злишься? Ты что, решил со мной дружить, Джек?

С трудом я всё же смогла назвать псину по имени. Джек ещё сильнее завилял хвостом и жалобно заскулил. Вероятно, ему надоело сидеть в вольере.

— Ну что? Ты хочешь, чтобы я тебя выпустила? А ты точно меня не съешь? Или специально добряком прикидываешься?

На свой страх и риск я выпустила Джека, и он радостно запрыгал по лужайке. Я рассмеялась и поняла, что теперь мы друзья…

Я смотрела на резвящегося Джека и думала об Аскольде. Пыталась понять, что значит для него Яна. Кто она? Убойная машина по зарабатыванию денег или просто любимая женщина? Интересно, а как жилось в своём образе настоящей Яне? Неужели само понятие «убивать» для неё было нормальным?

А ведь Аскольд абсолютно точно всё продумал. Никому и в голову никогда не придёт, что исполнитель громких убийств — хрупкая девушка. Правда, мне показалось, после вчерашнего у меня стал более жёсткий взгляд. Исчезла доверчивость.

Теперь у меня нет прошлого. Нет друзей и близких. От Аскольда я знала, что Яна жила в детском доме. Теперь я просто посланница смерти, которая следует от жертвы к жертве. Мой удел — одиночество.