Незабываемые певцы

Но по настоящему я начал интересоваться песней и исполнителями, пожалуй, когда, зайдя в комиссионный магазин посмотреть на красивый аккордеон или какой-нибудь немецкий приемник, я вдруг услышал из старого патефона незнакомый голос, исполнявший, казалось, необычную песню. «Тихий день угасал, расстилался туман, я сидел над рекой и мечтал о любимой…». Это пение и сама песня прямо поразили меня.

Вот песня закончилась, патефон закрыли. Я подошел и спросил: «Кто это пел?» В ответ: «Козин!» Так вот как он поет. Да! Отец говорил нам, что до войны у них были замечательные пластинки Юрьевой, Юровской, Козина… Потом оказалось: у одной моей знакомой есть пластинка Козина – и вот она у меня в руках. Читаю: «Осень», другая сторона – «Ехали цыгане. Боюсь ставить, как бы не разочароваться. Бывает так: услышал прекрасно исполненную песню, потом ждешь, ищешь другие песни этого певца, а оказывается – только одна эта песня была исполнена удачно, а остальные – так себе… Слушаю «Осень». Прекрасно! Полный восторг. Такая короткая песня, так мало сказано, а как все ясно и ощутимо! Ставлю другую сторону.

Певец тут словно помолодел, нет такой задушевной грусти – здесь полная удаль, раздолье, беззаботность. С этой пластинки, пожалуй, и началась моя коллекция пластинок и звукозаписей. Каждая новая песня Петра Лещенко или Вадима Козина – это новое знакомство с прекрасным…

После войны человечество потеряло многих лучших своих певцов. Не стало Лещенко, Окаемова; закрылись сцены для находившихся в самом расцвете сил Печковского, Руслановой, Козина. Уничтожался и весь их творческий труд: матрицы, пластинки. Теперь стараемся исправить допущенные ошибки. Благодаря коллекционерам снова выпускаются их пластинки. А ведь еще два поколения могли слушать этих певцов на сцене.

Во время Великой Отечественной войны Козин был участником фронтовых агитбригад. В марте 1943 выступает в Москве, записывается на пластинки. В этом же году выступает перед участниками Тегеранской конференции. Затем гастролирует в Швеции, Дании, Норвегии, Болгарии. Пресса всюду отмечала его высокое вокальное мастерство. Но вот что вспоминал о том времени сам Козин: «Всякие слухи ходили обо мне, а распускали их сами работники НКВД (разве можно было в пашей стране сажать за то, за что сажали?)… Потом народ еще добавит, приукрасит – слышал даже такое, что в Тегеран меня в наручниках отправляли – любят у нас приукрасить…

Было это в 1943. Собрались на Тегеранскую конференцию главы Америки, Англии и наш глава. К этой конференции Черчилль пригласил Марлен Дитрих, Мориса Шевалье и для Сталина Изу Кремер. А Сталина попросил, чтобы привез с собой Козина. Вот после их переговоров мы там и выступали. После конференции я еще выступал в освобожденных странах. Ездил по своей стране, пел в госпиталях, в театрах, на местах, где только что прошли бои и горела еще земля.

В 1944 приближается день рождения Иосифа Виссарионовича, и вызывают меня в Москву. Берия вызвал к себе в кабинет, вхожу, там сидит еще Щербаков. Берия показывает на портрет, висевший за его спиной, и говорит: «Вадим! Почему у тебя нет песни о Сталине?» – «Что Вы, Лаврентий Павлович, я же тенор, исполнитель романсов, лирических и цыганских песен, а тут – о Сталине. Я это не могу.» А Щербаков: «По ты же пел о Ленине.» – «Да! Но это обычная песня Демьяна Бедного, в которой о Ленине звучат только три слова: «Па Волге Ленин родился».» – «Так что, так и не будешь петь о Сталине?» – «Пет, это невозможно.» – «Ну ладно, иди.»

Вот и вся история с длительными гастролями в Магадане.»