Незабываемые певцы

На другой день Эдуард Вильгельмович встречает меня как давнего друга. Он тоже любит творчество Лещенко. На этот раз Вера Георгиевна сказала: «Если бы мне разрешили поехать в Румынию, я бы все узнала. А в Москве мне сказали, что в 1952-ом году дело на Петра Лещенко было закрыто. А органы госбезопасности Румынии арестовали его за то, что он служил в Королевской армии и осудили на 5 лет. Я думаю, что это выдумка. Когда я сидела в камере, я слышала, как его пытали. А за все время я не видела там ни одного румына. Еще странно, что он умер, когда меня отпустили». Дальше мы перешли на другие темы.

Уходя, я попросил сфотографировать их. Но не в доме, а возле него. Там прямо, как в парке. Эдуард не хотел меня отпускать. Но! Хочется и еще кое-где побывать. И вот среди сплошной зелени и отдельно, и вместе, и Эдуард меня с Верой. Наснимали мы всяких снимков и попрощались.

Ленинград

По приезду мой приятель сразу напечатал снимки.

Я тут-же их отправил. Оставив себе только одну фотографию, потом еще сделаю. А негативы пропали.

Через несколько лет мы отдыхали по путевке «Золотое кольцо». И вот уже вместе с Валентиной зашли к Вере Георгиевне в гости. Это была наша последняя встреча.

Вера Георгиевна Лещенко выступала на многих сценах страны как певица, как аккордеонистка и пианистка, пела в Москве, в «Эрмитаже». В середине восьмидесятых вышла на заслуженный отдых, как раз перед нашей встречей (в октябре 1985) они вернулись вместе с мужем, пианистом Эдуардом Вильгельмовичем, в Москву из города, где прошли ее лучшие годы – из красавицы Одессы. Встречи наши происходили в дружелюбной и непринужденной обстановке…

Сестра Петра Лещенко, Валентна, один раз видела брата, когда конвой вел его по улице, рыть канавы. Петр тоже увидел сестру и плакал… Валентина и сейчас живет в Бухаресте.

Другая сестра, Екатерина, проживает в Италии. Сын, Игорь, был великолепным балетмейстером Бухарестского театра, умер в возрасте сорока семи лет…

Опять о Лещенко

Работал я тогда на интересной работе. Бригада замечательных ребят. Общие празднования, загородные поездки. Все знали о моих увлечениях. Приходили послушать кто Утесова, кто Лещенко…

Я, конечно, знал, что иметь пластинки эмигрантов запрещено. Я даже знал, одного человека: его сажали, отпускали, снова сажали, опять выпускали, ломали технику, били пластинки. Потому что он собирал запрещенных исполнителей, устраивал вечера с прослушиванием их записей.

Тогда ведь в 1973-ем никто не знал, что в 1976-ом Алла Баянова будет выступать в России. Не знал никто и что, в 1976 году весь мир будет смотреть фигурное катание на льду, а по окончании, в показательном танце будет звучать «Моя Марусенька» Петра Лещенко. Сколько у публики будет радости и восторга. На радио пойдут письма, заявки, а радио будет еще долго молчать.

– В 1981-ом выйдет первая пластинка К.Т. Сокольского.

– В 1988-ом Вера Лещенко даст интервью по радио и выйдет первая пластинка П.К. Лещенко

– В 1990-ом Петр Лещенко будет признан лучшим певцом эстрады 20-ого века.

– В 1990-ом я предложу свою книжонку «Незабываемые певцы». Выйдет из печати в 2000 году.

– В 2006-ом малым тиражом выйдет вторая.

– В 2008-ом в Голландии выйдет фильм «Черные глаза» о Петре Лещенко. Режиссёр Edwin Trommelen.

– В 2014-ом по индивидуальному заказу, вышло мое полное собрание в 230 страниц, 150 экземпляров.

Вернемся, в 1973 год. Вызывают меня в 1-ый отдел. Хорошего мало. Хотя начальник отдела всегда при встрече со мной здоровался. А я слышал, что он еще при Дзержинском служил, работал с ним за одним столом, и что Дзержинский обладал гипнозом.

Вхожу в кабинет. Сидят трое. Просит своих работников выйти покурить. Мне показывает на стул

– Ну расскажи, каких эмигрантов ты записи собираешь?

Называю Лещенко, Вертинского, Морфесси, Козина. На имя последнего:

– И этого тоже держишь? И сколько у тебя их? А этот у тебя есть?

Я не расслышал, кто «этот», но сказал, что есть.

– И что он там поет?

Я промолчал. После паузы:

– А я с Лещенко, как с тобой за одним столом сидел. В Москву приехать хотел. А сам Сталина из песни вычеркнул. Ладно, иди.

Вышел я из кабинета, словно не был. Даже удивлялся, почему это начальник перестал меня замечать.

А самое главное – в 1978 году Константин Тарасович рассказал, как его после войны постоянно вызывал к себе на квартиру один чекист. Допытывался до самых мелочей. А перед уходом всегда просил спеть, особенно «Твои глаза зеленые». Уезжая, он нам и квартиру эту оформил.

Лишь сейчас, работая над этой книгой, замечаю, как многое начинает проясняться, всплывает то, что было вычеркнуто из головы.