Незадачливая судьба кронпринца Рудольфа

С этим обстоятельством считались и хозяин дома, и приглашенные — если не все, то, во всяком случае, сам Франц Иосиф и его министры. Не то чтобы у этого содружества не имелось противников: политические группировки в то время еще не успели окрепнуть до такой степени, чтобы нельзя было представить себе существование, скажем, франко-австрийского союза, направленного, естественно, против Германии. Впрочем, сейчас не время углубляться в анализ характерных для империализма классических национальных раздоров, в описание сложных танцевальных фигур, приводящих к равновесию сил либо к перевесу той или иной стороны. Пока достаточно будет сказать, что формирование союзов меж державами и, разумеется, будущее Австрии — хотя официально государство величалось Австро-Венгрией, за Лейтой всю империю целиком называли попросту Австрией, — так вот, результат тогдашней политической игры европейских держав зависел от того, какой акцент в данной неустойчивой ситуации получит внешняя политика Австрийской монархии. В 1889 году еще не выявилось с достаточной очевидностью, что у Австрии, в сущности, очень мало возможностей для маневрирования; ее пока еще нельзя было скинуть со счетов как великую державу. Стало быть, послы Англии, России и Италии были, скорее всего, начеку и, расхаживая из залы в залу, пытались уловить хоть малейший признак, выходивший за рамки простой демонстрации перед Германской империей и европейскими державами политического курса Франца Иосифа, подчеркнуто явившегося на прием в сопровождении всей императорской фамилии.

"Дорогой Рудольф,

На прием, устраиваемый Ройсом, изволь явиться в прусской униформе, а не в парадном мундире.

С любовью обнимаю,

папа ".

Значит, принц Рудольф, тридцати одного года, наследник австро-венгерского трона, единственный сын Франца Иосифа и императрицы Елизаветы, явился на прием в форме бранденбургских улан 11-го прусского полка, почетным полковником коего он состоял. Впрочем, сам император и король также облачился в полковничий мундир прусского образца, то есть, подобно Ройсу, сделал все возможное, дабы продемонстрировать свою благожелательность.

У императора была еще одна причина подчеркивать дружеское расположение к Германии, и присутствующие, конечно же, знали ее. Ни для кого не было секретом, что в вопросе союза с немцами именно наследник и незначительные (к тому же тающие) ряды его сторонников придерживаются особого мнения.

Понятно, что прогерманские газеты, наряду с другими органами печати сообщившие о столь значительном светском событии, с удовлетворением отметили благоприятные признаки. Его императорское величество выразил дружеские чувства к императору Вильгельму уже хотя бы тем, что самолично — к тому же в форме полковника прусской гвардии, — в окружении всех пребывающих в Вене членов императорской фамилии, пожаловал в парадные залы германского посольства. Необычайно высокая честь, оказанная германскому послу столь красноречивым появлением царственных особ, наглядно опровергает тенденциозные слухи о якобы имеющем место ослаблении германо-австрийского союза. Эти слухи время от времени распространяются некоей газетой и в последний раз публиковались там совсем недавно", — сообщает "Дойче Цайтунг" два дня спустя, во вторник. Но аналогичные выводы извлекла из этого посольского приема и "осведомленная" австрийская печать.

Рудольф, который, как принято выражаться, "был тесно связан" с "некоей газетой", на чьи "тенденциозные" публикации намекала "Дойче Цайтунг", — а подразумевался, конечно же, ведущий либеральный орган "Нойес Винер Тагблатт", — наверняка был бы раздосадован, попадись ему в руки газеты за вторник. Однако к тому времени, как они стали продаваться на улицах Вены, наследник уже лежал мертвым в охотничьем замке Майерлинг.