Незадачливый убийца

Многие сыщики мне позавидовали бы, Онор, настолько мое любительское расследование имеет одни лишь приятные стороны. Никаких проблем. Мало того, что Сюзанна с радостью приняла мое предложение увидеться, но и мэтр Манигу, вернувшийся из Ниццы (к слову, довольно печальный), нашел для меня повод войти в прямой контакт с Жоржем-Антуаном. Среди дел в его агентстве по продаже недвижимости есть одно, связанное с запутанным судебным процессом; мой патрон выступает в нем в своей роли адвоката. Он меня направил почти официально, как сотрудницу, а не секретаршу к Дюбурдибелю, чтобы изучить возможности кончить дело миром.

Однако по порядку. Из Ниццы почти никаких новостей. Оставшись один, Дюран старается с помощью тамошних друзей мэтра Манигу лишить ореола святости нынешний образ господина Юбера Ромелли.

Здесь в Париже полиция не дремлет. Типы в штатском постоянно отираются у здания. Причем они меняются так часто, что преступник вряд ли заметит их. Думаю, что какой-нибудь ангел-хранитель не спускает глаз с дома патрона в Везине. И почти наверняка его опекали и в Ницце.

По поводу смерти Добье ведется следствие. Я имела честь давать показания инспектору Жаку Пюпенье. Он мнит себя, с подчеркнуто английской элегантностью, столь же остроумным, сколь и неотразимым. По-моему, это у него больше от молодости, чем от глупости. Видела я мельком и комиссара Сюркена, великого мастера полицейского сыска с набережной Орфевр. Он напоминает Жана Габена, только некрасиво постаревшего. Но вернемся к следствию моему собственному. Я уже была у Сюзанны вчера и сегодня. Квартира ее на шестнадцатом этаже, мебель — с семнадцатого, а манеры — с девятнадцатого… За чаем мы поговорили самую малость обо мне и много о ней.

Странная, как и все люди, пытающиеся выдать себя не за то, что они есть на самом деле. И как же мало они в этом преуспевают! Сюзанна не изменилась: по-прежнему она держит нос по ветру новейших веяний (но при этом, не дай бог, растрепать прическу). Она специально для меня прошлась по тому, что в простоте своей называет «маршрутом духовных исканий». Итак: экзистенциализм, газета «Монд», проблемы третьего мира, авангардистские фильмы, события в Конго — это на первое, положение пеонов в Южной Америке — на второе и, на десерт, что-то о духе Бандунга.

Все принимающая близко к сердцу, она с восхищением следила за приключениями Че Гевары, до того даже, что и сейчас еще покупает книги на сей предмет. Последняя из них ее сильно разочаровала. Сюзанна, которая слаба в английском, заметила, что там Че пишется через С; она отнесла это на счет особенностей южноамериканской орфографии.

За исключением подобных мелочей, Сюзанна счастлива. Она из тех женщин, кто и на плахе твердили бы свое, из-за глупой гордости не желая признать, что и они могут ошибаться. Я ловко повернула разговор на Жоржа-Антуана. Ну, конечно же, он лучший из мужей, верный (это вытекает из первого, не так ли?), немного иной раз грубоват, не без того, и, пожалуй, не хватает подлинной аристократичности, а ведь богатства нескольких поколений должны бы ее взрастить, иначе для чего же деньги?

Я, кажется, поняла, с ее слов, что «лучший из…» обнаружил раз в жизни наличие истинного вкуса, а именно в тот день, когда женился на Сюзанне. Но она не устает, как некий скульптор, лепить его духовное «я», она прививает ему вкус к прекрасному, оттачивает его манеры, подвигает к занятиям благородными видами спорта. Жорж-Антуан занимается верховой ездой, а недавно приохотился к стрельбе из карабина. Успехи пока здесь не велики, но прогресс налицо.

Во время разговора я созерцала его фото в рамочке, стоящее на сундуке (оригинальное местечко, а?). У него красивые глаза, чуть навыкате. Вот шея, чересчур короткая, оставляет желать лучшего.

Я снова повторила Сюзанне, что у меня деловое поручение к ее мужу. Втайне я надеялась, что вызову у нее что-нибудь похожее на ревность, но, как говорится, осталась при своих. Она, видно, считает, что мне уже поздно обольщать кого-нибудь, либо полагает, что, кроме жены, для Жоржа-Антуана других женщин не существует. Тогда я притворно призналась, что робею при мысли о встрече с такого масштаба человеком. Она успокоила меня: Жорж-Антуан — добряк, каких мало. Ко всему, он большой труженик и остается порой довольно поздно на работе. Ниже я привожу диалог, глубина которого не может не восхитить.

Я — Ты, должно быть, скучаешь совсем одна?

Она — Такова уж моя судьба, дорогая Милен. Когда выходишь замуж за человека, призванного повелевать другими, надо быть готовой к жертвам.

Я — Правда, ты можешь ему звонить?

Она — Я это делаю редко: боюсь ему помешать. Ты знаешь, он так занят, так занят… Утром верховая езда или тир. Днем служба, вечером — совещания.

Я — Каждый вечер?

Она — Два раза в неделю плюс в воскресенье, во второй половине дня. Тут уж собираются все сотрудники, чтобы выработать план на неделю. Ведь сама понимаешь, в выходной день куда спокойнее: телефон молчит, посетителей нет.