Незадолго до ностальгии

– Не может, – признал он. – К тому же это слишком рациональное объяснение, а красота – иррациональна, её до конца не объяснишь…

– Вот-вот: и я про это!

Киш вздохнул:

– Но тогда что же?.. Мне кажется, тут можно залезть в такие дебри, так заплести мозги, что потом ты скажешь: «Я предложила тебе прогуляться в парке, а ты завёл меня в тёмный лес и изнасиловал!»

– Представляю! – Варвара оживилась, и её взгляд азартно блеснул. – Воспользовался доверчивостью, а потом такой встаёшь и говоришь: «Кажется, мы заблудились! Забудем наши распри – теперь мы в общей беде!» А я, такая добренькая, тебя прощаю и говорю: «Не бойся, Киш, я тебя выведу!»

– Ну, если так, – произнёс он с сомнением, – я попробую. Только не знаю, с чего начать. Мне кажется, это всё каким-то образом связано с загадкой про красный квадрат.

– Про красный квадрат? Никогда о такой не слыхала!

– Её придумал мой друг художник – мы тогда отдыхали компанией на море. А потом она разошлась по миру, и через несколько лет мне её задал попутчик в самолёте… Короче: на что больше похож красный квадрат – на зелёный квадрат или на красный круг?

– Хм. Ты уверен, что это корректный вопрос?

– Это загадка о восприятии, – объяснил он. – Здесь есть несколько ответов.

– И на что же он больше похож?

– Ответ первый: в темноте – ни на что. Свет – первое условие для зрительного восприятия, и в темноте все эти три фигуры не видны.

– A-а, – протянула она, – ну если так…

– Ответ второй: красный квадрат больше похож на красный круг.

– Почему?

– Если смотреть на эти фигуры издали, откуда-нибудь с линии горизонта, то мы будем видеть лишь три крошечных цветных пятнышка. И, конечно, два красных пятна будут отличаться от зелёного. То же самое, если эти фигуры сильно увеличить. Вот представь: ты стоишь на некой красной или зелёной поверхности, конца и края не видно. У тебя просто нет шансов определить геометрическую форму этой поверхности, и тут красный квадрат для тебя ничем не будет отличаться от красного круга, а вот от зелёного квадрата – ещё как.

– А если их просто начертить на бумаге? – полюбопытствовала Варвара. – При свете дня? Не удаляя и не приближая? A-а, поняла: поскольку не существует квадрата и круга одинаковой площади, то красный круг всегда будет немного больше или немного меньше красного квадрата. И если он по площади больше, то красный квадрат больше похож на красный круг – красного будет больше, чем зелёного. А если красный круг по площади немного меньше, то красный квадрат больше похож на зелёный квадрат, так как квадратности больше, чем круглости? Или зелёности больше чем круглости, а красности меньше чем квадратности? Что-то я запуталась!

– Вряд ли это имеет значение, – качнул он головой, – разница в площадях может быть такой минимальной, что глаз её попросту не заметит.

– Тогда что же?

– Тогда ответ третий: в этом случае всё зависит не только от того, что это за фигуры, но и того, кем являешь конкретно ты. Если ты геометр, то для тебя не имеет значения цвет фигур, если маляр – их форма.

– Ну-у, – немного разочарованно протянула Варвара.

– Короче, эта загадка о том, что у нашего восприятия есть два уровня – природный и культурный. Природный – свет, цвет, расстояние, культурный – это то, что мы считаем красивым, понятным, полезным, и он зависит от среды и воспитания. Вот даже эти формы – круг и квадрат – являются культурными изобретениями, в природе они в чистом виде не встречаются. Но знаешь, что любопытно? Красоту мы определяем почти так же быстро, как свет и цвет. Если мне что-то кажется красивым, то я понимаю это мгновенно, а не путём долгих раздумий. И переубедить меня так же невозможно, как невозможно заставить считать красный цвет зелёным или тёмную комнату светлой. Здорово?

– И какое это отношение имеет к сравнениям? К тому, что облака похожи на пену, и это красиво?

– По-видимому, такое, – Киш успокаивающе погладил её лодыжку, чтобы она не вздумала снова брыкаться. – Всё это красиво только на словах, понимаешь? В реальности вряд ли кому-нибудь понравилось бы, если бы вместо снега улицы залило пожарной пеной, а на деревьях настоящие листья заменились бы лоскутьями золотой фольги. Скажу более: если бы твои живые глаза вдруг заменились бы сапфирами, я бы испугался. Хотя на словах это, может, и здорово звучит: «её глаза – чистейшие сапфиры». Ну, или изумруды. Понимаешь?

– Понимаю. И?