Незаконченное дело

Двор дома, где проживал покойный Горохов, ничем не отличался от многих московских двориков. Скверик в несколько деревьев, детская площадка да заасфальтированный пятачок, ранее призванный служить полем для спортивных баталий, а ныне превращенный в стоянку автомашин.

Крячко намеренно не стал въезжать во двор на своем «Мерседесе». Хотя его машина и не блистала великолепием новизны и была скорее похожа на своего хозяина – потрепанная и не слишком фешенебельная, но это все-таки была иномарка. А старушки у подъездов слишком настороженно относятся к владельцам таких машин. Жизнь научила.

Станислав не хотел сразу нарваться на недоверие. Ему нужна была предельная откровенность. А с человеком, выбравшимся из «Мерседеса» на глазах всего честного народа, ни одна бабушка, костерящая на чем свет стоит «новых русских», откровенничать не станет. Поэтому Крячко и пришлось покружить минут пятнадцать по Армянскому переулку в поисках места для парковки.

Зайдя во двор дома Горохова, Станислав осмотрелся. Он искал такое место, откуда бы просматривалось все окрестное пространство. При этом там непременно должна быть скамеечка, наполовину находящаяся в тени, наполовину – на солнце. Старушки любят кочевать из-под солнца в тень, придавая этим перемещениям какое-то ритуальное значение.

Долго высматривать такое место Крячко не пришлось. Прямо на краю скверика, рядом с детской площадкой, стояла скамеечка, полностью отвечающая этим требованиям. Причем единственная во всем дворе. И на ней сидели три старушки и одна молодая мама, присматривающая за резвящимся в песочнице белобрысым парнишкой лет трех от роду. Станислав не спеша направился к ним.

– День добрый, – поздоровался Крячко. – Можно присесть?

– Садись, – довольно недружелюбно ответила одна из старушек, смуглолицая настолько, что казалась мулаткой. – Чай, скамейка-то не прихватизированная.

– Спасибо!..

Станислав просто излучал любезность и дружелюбие. И только он собрался начать разговор, как за него это сделала одна из старушек. Маленькая сморщенная женщина лет восьмидесяти на вид. У нее были ярко-рыжие волосы. И Крячко почему-то решил, что красила она их хной.

– Ну и что, гражданин милиционер, вы сегодня выспрашивать будете? – ехидно поинтересовалась рыжая. После этого вопроса молодая мама удивленно посмотрела на Станислава. – Про тех, кто мог в подъезд входить, уже интересовались. Теперь полюбопытствуете о тех, кто мог в окно влететь?

– Все правильно, – пробормотал Крячко себе под нос. – Нужно было это предвидеть…

В планы Станислава совсем не входило представляться старушкам в качестве сотрудника милиции. Он собирался сделать вид, что разыскивает старого знакомого. И затем, когда бабушки начнут перечислять соседей, а заодно и перемалывать им косточки, постараться легкими наводящими вопросами перевести разговор на вчерашнее убийство Горохова.

Однако его планам не суждено было исполниться. И Крячко рассердился на себя за то, что не предусмотрел такой очевидной мелочи, как возможность оказаться узнанным. Ведь вчера он довольно долго находился на виду всех окрестных жителей, когда расспрашивал толпу зевак, окруживших подъезд Горохова.

Прийти сюда сегодня и пытаться разыграть перед бдительными бабушками непричастного к этому делу человека было верхом глупости. Крячко злился на себя за эту промашку. Но еще больше его расстраивало то, что Гуров наверняка такой ошибки никогда бы не допустил!

Утешали Станислава только два факта. Во-первых, он все-таки не успел выполнить то, что задумывал. А во-вторых, его тактика поиска свидетеля была в принципе верна. Если старушки, видевшие Крячко вчера в течение всего нескольких минут, смогли запомнить его лицо, то наверняка смогут вспомнить, кто выходил из подъезда Горохова около двух часов. Именно в это время произошло убийство. Им просто нужно помочь вспомнить!

– Чего правильно-то?! – закричала в ответ на первую реплику Станислава третья старушка, толстая женщина лет шестидесяти семи. – Ходите тут. С жиру беситесь. Как кого побогаче убьют, так вас целый рой набежит. И рыщут все, и рыщут. А как дом где взорвут, так вас днем с огнем не найти!

– Правильно-правильно, Митрофановна, – поддержала ее смуглолицая. – Вон, у нас год назад в подъезде Витьку Печерина до смерти забили. Так пришли двое один раз, поговорили и пропали. А этих сволочей до сих пор не найдут никак.

– И искать не будут! – вступила в разговор рыжая. – Пошто им наш Витька? В Москве таких хоть пруд пруди. А Гороховых раз, два и обчелся. Не каждый у нас мильонами ворочает…

Старушки разошлись не на шутку. Начав со Станислава и московской милиции, они постепенно добрались до администрации округа и мэра города. Затем «народный гнев» обратил свой взор в сторону бывшего президента и докатился до нынешнего. Теперь оставалось только вывесить вокруг красные флаги и в конце августа объявить пролетарскую маевку.