Незаменимый

Некоторое время в гостиной ничего не происходило. Хозяйка дома, по-прежнему, сидела в кресле с пришибленным видом, словно до сих пор еще думала об недавней вспышке гнева своего племянника. Но вдруг все изменилось. Камова лениво потянулась, напоминая движения огромной дикой кошки. Со скучающим видом зевнула и неожиданно громко рассмеялась.

- Ха-ха-ха! Эх, Витяй, Витяй, не знаю, чего или кого ты там на Севере топтал, но, как был дурачком, так и остался. Всему веришь, что говорят.

Вытащив сигарету, прикурила от серебряной зажигалки, и глубоко затянулась. Клубы ароматного дыма медленно поплыли к белоснежной лепнине потолка.

- Как ребенок, в самом деле. Как же легко тобой вертеть… Сказала одно слово и ты радуешься, как неразумное дитяте. Сказала другое слово, и ты уже готов взорваться.

Племянник был и оставался для нее открытой книгой, которая читалась легко и непринужденно. Естественно, все его гениальные планы и задумки она видела без всяких затруднений, и планировала использовать к своей пользе.

- Дурачок, ты, Витяй-ка, как есть дурачок. Обрадовался, что мага шестерить заставил. Да, Рафаэль рано или поздно тебя схарчит, с хрустом, со смаком, как сушеную рыбу. Не по зубам он тебе, Витяй, не по зубам, - не переставала улыбаться Камова, продолжая глубоко затягиваться сигаретой. - А вот мне очень даже по зубам.

Довольно расхохотавшись, она легко вскочила на ноги. А оказавшись у зеркала, лихо подмигнула своему отражению.

- А вот ты, Рафаэль, умненький мальчик. Я сразу это поняла, как тебя увидела. Не сомневаюсь, что тебе этот поводок на один зуб. Хитрый мальчишка… Только не хитрее меня.

Застыв у большого зеркала, женщина внимательно вглядывалась в свое отражение. Давняя привычка одинокой женщины, вот так смотреть и говорить с собой. Сейчас же для этого был двойной повод: она приняла очень важное для себя решение, о котором вряд ли с кем-то чужим поделишься. Только с самой собой, да и то за плотно закрытыми дверьми.

- Извини, Рафаэль, но мне придется это сделать. Ничего личного, малыш. Просто ты слишком дорого стоишь…

Камова грустно улыбнулась. Ей, и правда, было печально. Этот мальчишка ей действительно очень нравился, напоминая давно умершего сыночка. В какой-то момент она даже хотела усыновить его, зажив все вместе одной семьей. Но, к сожалению, ничего не получится.

- Извини, - покачала головой, прикусив губу.

Ее охватило какое-то странное чувство, в котором одновременно смешалась и грусть, и облегчение. Казалось, с души слез здоровенный камень, что лежал там много-много лет.

- Я, правда, больше не могу так жить, не могу обманывать саму себя. Не могу, - смотрела прямо себе в глаза, не отводя взгляда. - Никакая я не мадам Камова, почтенная вдова одного добропорядочного гражданина. Я Ирка Шило, - женщина с угрозой ощерилась, словно злобный пес. В глазах сверкнули хищные огоньки. Казалось, еще мгновение, и она вцепиться в горло. - Не мое сидеть в этой каморке! Свободы хочу, настоящей жизни! Чтобы как раньше все крутилось, вертелось, бежало…

Со стоном Камова закрыла глаза, погружаясь в сладкие, но давно уже забытые картины прошлой вольной жизни. В голове сразу же зашумело, потеплело в животе, задрожали ноги. В какие-то мгновения вспомнилось все: и шумные гулянки, и безумные развлечения, и море вина, и горячие шальные парни, и сводящее с ума ощущение азарта, и щекочущее чувство опасности. Как же ей всего этого не хватало все эти долгие годы.

- Я Ирка Шило! Если что-то не по мне, то сразу шило в бок, - с каким-то болезненным наслаждением произнесла она. - Шило…

И чтобы вернуть эту жизни (или хотя бы ее бледную тень), нужно было разобраться с Рафаэлем. Об этом попросили очень серьезные люди, которые могли почти все в этой жизни. По крайней мере она точно получит то, что всегда было ее по праву. Нужно лишь просто решить этот маленький вопрос.

- Все просто. Один дурачок сделает всю грязную работу или, по крайней мере, отвлечет все внимание. Мне же останется самая малость…

В глазах вновь сверкнул этот жуткий кровавый огонек, что когда-то давно наводил ужас на всех уличных шлюх столицы. Камова моргнула несколько раз, стараясь спрятать этого огонек поглубже. Просто для него еще было не время. Пока не время.

***

В имперскую канцелярию, где должно было предварительно слушаться дело о привилегиях и патентах, Рафи шел в приподнятом настроении. С такой «крышей» в виде дружбы с цесаревичем, как у него, дело обязательно решится в его пользу. Никаких сомнений в этом не было. В самом деле, кто в здравом уме выступит против любимца наследника престола.

Его стряпчий Пантюшин, правда, имел другое мнение, которое то и дело озвучивал. Приводя все новые и новые аргументы, уговаривал его пойти на мировую или, вообще, отказаться от иска.

- … Рафаэль Станиславович, уверяю вас, что это все напрасная трата времени, денег и нервов. Ваша позиция - заведомо проигрышная. Даже при самом благоприятном стечении обстоятельства нам ничего не удастся сделать. Про неблагоприятный сценарий я уже и не говорю.