«Незаметно и неслышно...» Ротшильды и Рокфеллеры...

Настоящим узлом противоречий между этими двумя глобальными кланами являются две мировые войны XX века. Причем, в обоих случаях развязывались они Рокфеллерами, и именно они пожинали плоды успеха. Условием вступления США в Первую мировую войну, когда стало ясно, что Франция и Британия с Германией не справляются, а Россия из-за Февральской революции из войны «выпадает», Рокфеллеры поставили допуск своей нефтяной империи «Standard Oil of New Jersey» к разработке принадлежавших Ротшильдам нефтяных богатств Ближнего и Среднего Востока. С 1927 года «Standard Oil» завладела 25 % акций «IPC» — «Иракской нефтяной компании», созданной еще в 1912 году под названием «TPC» — «Турецкой нефтяной компании». При этом 50 % акций отошли тогда в собственность правительства Османской империи, по 25 % получили «Shell» Ротшильдов, а также «Deutsche Bank», попавший в их «обойму» несколько позже. В отличие от своих временных партнеров (которые, скорее всего, и не догадывались, что они временные), англичане «знали будущее» — потому, что сами его и планировали, понимая, что после обвала Германии и Османской империи в Первой мировой войне они, как победители, заберут себе все 100 %. Так бы и случилось, если Антанта смогла бы одолеть немцев на поле боя. Но для европейских союзников эта задача оказалась непосильной, и потребовалась помощь США — экспедиционный корпус генерала Першинга, решивший исход войны на западном фронте (который, в отличие от Второй мировой войны, был тогда решающим). Вступление США в войну ради склонения англичан к выполнению поставленных им условий было навязано американскому правительству самыми разнообразными способами. Прежде всего, с помощью «закулисного» подталкивания к провокационным актам «подводной» войны, широко применявшимся самой Германией. Уклоняться от этого ввиду общего британского преимущества в морских вооружениях немцы не хотели, да и не могли ввиду финансовой зависимости от Рокфеллеров: в 1914–1916 годах те обеспечили крупными кредитами не только кайзера, но и его османских союзников, получив теневое влияние на их политику. Решающим поводом для выхода США из нейтралитета и вступления в войну было выбрано потопление немецкой подлодкой пассажирского транспорта «Лузитания», подготовка которого по закулисным дипломатическим маневрам очень сильно напоминала преддверие японской атаки в декабре 1941 года на военно-морскую базу США в Пёрл-Харборе. Тогда после очередной встречи с Ф.Д. Рузвельтом военный министр США Стимсон записал в своем дневнике: «Мы затронули деликатный вопрос дипломатических действий, направленных на то, чтобы Япония совершила первый и ошибочный шаг — шаг неприкрытой агрессии». Не составляет особого секрета, что у обоих событий одни те же корни.

Нельзя сказать, что Ротшильды всему этому не препятствовали. Их главная и потомственная политическая креатура в США полковник Хаус, именовавший себя «властью за троном», весь 1914 год посвятил попыткам сколачивания западного союза против России с участием США, Великобритании, Франции и Германии. «Англия не хотела бы совсем раздавить Германию, так как тогда она столкнулась бы один на один со своим старинным врагом, с Россией, — писал Хаус президенту В. Вильсону в мае 1914 года, — но если Германия будет беспредельно увеличивать свой флот, у Англии не останется выбора». Чтобы сохранить право выбора за Англией (и Ротшильдами, которые уже сто лет к тому времени контролировали ее центробанк), Хаус даже совершил вояж в Берлин, где получил аудиенцию у кайзера Вильгельма II и морского министра фон Тирпица. Все тщетно: германский флот на деньги Рокфеллеров (компенсированные, кстати, по Закону о Федеральной резервной системе американской казной) рос как на дрожжах, и остаться в стороне от войны англичане не смогли, передав таким образом Рокфеллерам все политические козыри.

Во Второй мировой войне экономика впала в зависимость от политики еще круче. Когда в мае 1940 года немцы атаковали Францию, франко-британская группировка была быстро разгромлена, французы подписали перемирие, сдав Париж, а англичане оказались прижатыми к Ла-Маншу в районе бельгийского Дюнкерка. Наряду со «странной войной» осени-зимы 1939–1940 годов, одной из главных тайн Второй мировой войны, ставившей в тупик историков, всегда оставался вопрос: почему немцы, вместо того, чтобы добить противника и «на его плечах» переправиться через Ла-Манш, встали и не сделали ни шагу вперед, пока англичане не вывезли личный состав на Британские острова. Причем, и вывозившие транспорты не бомбили.