Незапертая дверь

Ни разу – ни разу! – город на Неве она так и не посетила и никогда больше туда не ездила, говорит, что не выдержит сердце. Говорили с ней о Москве. Москву она, как и многие петербуржцы, не любит и слегка презирает, считает ее провинциальной, купеческой и говорит о ней с легким пренебрежением.

Живет в маленьком, на окраине города, домишке, где нет никаких удобств – вода, туалет, все на улице.

К быту равнодушна, хотя признается, что тяжело.

В общем, пьем чай, грызем печенье и сушки, болтаем о жизни.

Ну а потом она идет в закрома. Эмми, какие у нее припрятаны книги! У меня при виде этих сокровищ кружится голова! Здесь и первый Блок, Прижизненный «Соловьиный сад», как тебе?

Тургенев, «Отцы и дети», от Гаргарда, 1880! И «Литературное наследство» Зильберштейна, представь! И зифовские «Двенадцать стульев» двадцать восьмого года! Ну и много другого, нынешнего – частности пропускаю.

Но все это только для своих! В свои, по счастью, попал и ваш грешный слуга. У моей доброй феи жесточайшие условия – книгу обернуть, уголки не загибать, закладками не пользоваться. Перед тем как взять книгу, тщательно, с мылом, вымыть руки и насухо вытереть. Ну и, естественно, при чтении не пить и не есть, это понятно. В общем, целый свод правил.

Первую прочитанную и возвращенную книгу она проверяла минут двадцать – перелистывала, просматривала, вертела в руках.

Проверку я прошел и попал в избранные.

Посиделки с дражайшей Вероникой, наша болтовня и ее сокровища скрашивают мою скучную жизнь. Видишь, как мне повезло?

Фильмы здесь крутят старые, паршивого качества – понятное дело, не сезон, туристов нет, для кого стараться?

И все же свой кусок радости я урвал – пересмотрел все фильмы с моей любимой Лолитой Торес! Влюблен я в нее с юности, и знаешь, она меня ни капли не разочаровала!

Ты вновь спрашиваешь, скучаю ли я по Москве. И я вновь отвечаю: нет и нет, дорогая. Наверняка ты не веришь. И еще я твердо уверен, что решение мое было единственно правильным, я ни о чем не жалею.

Мне здесь спокойно и тихо, хочу – общаюсь, хочу – уползаю в свою нору.

Разве в Москве это было бы возможно? Уверен, что нет. Ежевечерне в мою хлипкую дверь колотили бы страждущие. Трезвонил бы, не умолкая, телефон, и мои несчастные, измученные соседи однажды бы не выдержали и задушили меня по дороге в сортир. И уверен – суд бы их оправдал!

Я отрезал, отрубил прежнюю жизнь и счастлив как никогда. Потому что свободен. Свободен в желаниях и деяниях. Это ли не счастье?