Незапертая дверь

У самого выхода из кабинета она не удержалась и посмотрела все-таки на начальника. Выражение его лица было трудно описать. Тихонько прикрыв за собой дверь, Настя вприпрыжку помчалась по коридору. Сережка Зарубин с завтрашнего дня будет работать в их отделе! О большей удаче и мечтать нельзя было. Сережка - классный опер и вообще отличный парень. Какой же Коротков молодец, что уговорил его перейти к ним на работу! И какая же молодец она сама, что перестала бояться Афоню! Дело есть дело, и если начальник отдает приказ, она обязана его выполнить. Но кто сказал, что она обязана прогибаться перед своим бывшим сокурсником, которому все пять лет учебы писала шпаргалки и который в благодарность за это продавал ей дефицитные кофе и сигареты по спекулятивным ценам? Вот это уж она точно не обязана. И не будет.

- Юрик, с меня коньяк! - радостно заявила она, врываясь в кабинет к Короткову.

- Не надо, - буркнул Юра, не отрываясь от бумаг, - это тебе подарок от меня ко дню рождения, который ты, между прочим, нахально зажала от товарищей по оружию. Я так понимаю, Афоня тебе сказал про Зарубина?

- Сказал, - кивнула Настя, - а как же. Юр, мне очень стыдно... я хочу сказать, насчет дня рождения... Я думала, ты забыл, вот и не стала напоминать, а то ты с подарком начал бы суетиться, а у тебя ни времени на это нет, ни денег. Ты обиделся, да?

Коротков поднял голову, спрятал папку с бумагами в сейф и хитро улыбнулся.

- Я? Да, обиделся. Страшно и жестоко. Чуть-чуть не успел, хотел, чтобы Серегу назначили в аккурат к твоему дню рождения, но просчитался с этими праздниками бесконечными. Но у тебя есть возможность реабилитироваться.

- Я готова, - быстро ответила Настя. - Говори свои условия.

- Мы сейчас звоним Зарубину и приглашаем его к тебе. В теплой дружеской обстановке отмечаем твой день рождения и его назначение, вводим нашего малыша в курс дела, чтобы завтра прямо с утра он включался в работу. Идет?

- Идет. А мне можно встречное условие выставить?

- Валяй. Только не зарывайся, - на всякий случай предупредил Юра.

- По дороге домой мы заедем за китайской едой.

- Что, так понравилось?

- До жути. Кажется, в жизни ничего вкуснее не ела. Только, Юр, мне еще надо план написать, Афоня там копытами бьет. Но я быстро, мне пятнадцати минут хватит.

- Кстати, - Коротков с подозрением уставился на Настю, - что-то ты больно веселая от начальника прискакала. Вы что, общий язык нашли?

- Ну прямо-таки! - Настя с размаху плюхнулась на стул, вытащила из Юриной пачки сигарету и с наслаждением закурила. - С точностью до наоборот. Я ему нахамила.

- Ты?! Никогда не поверю, - в голосе Короткова прозвучала такая убежденность, словно он отстаивал справедливость совершенно очевидного факта, который не может быть оспорен никогда и ни при каких обстоятельствах.

- Честное пионерское. Ты знаешь, я пока у Афони сидела, вдруг вспомнила, что у меня вчера был день рождения. Мне исполнился сорок один год. Ты понимаешь, Юрик? Сорок один! Я же пятый десяток разменяла! И что же я, как девчонка-малолетка, всех боюсь? Начальников боюсь, родителей боюсь, даже просто людей на улице боюсь, а. вдруг меня кто-нибудь обидит, оскорбит, нахамит мне? Ну сколько же можно всех и всего бояться, а? Что я, рассыплюсь оттого, что на меня кто-то наорет? Да пусть орут, пусть ругаются, с меня даже волосок не упадет. И так мне легко стало в эту секунду - ты представить себе не можешь! Словно груз с плеч упал. Вот я на радостях и брякнула ему то, что думала. Конечно, не надо было, зря я это сделала. Но зато сколько удовольствия получила!

- И что же ты ему сказала? - поинтересовался Юра.

- Не скажу. Напомнила кое-что из нашего общего университетского прошлого.

- А-а-а, понятно. Ну и он что?

- Ничего. Рожа вытянулась, как стираный чулок. И речь отнялась. Пока он в себя приходил, я успела слинять. У тебя еще много дел?

- Аська, нашу работу никогда до конца не переделаешь. Поэтому главное в нашей работе что?

- Что? - послушно переспросила она.

- Умение вовремя поставить точку и уйти домой. Катись, пиши свой план, я пока Зарубина найду.

Через двадцать минут Настя принесла Афанасьеву отпечатанный на лазерном принтере план работы по версии.

- Разрешите, Вячеслав Михайлович? - Она вошла в кабинет начальника, стараясь не поднимать глаза выше отполированной поверхности стола для совещаний. - Вот план, как вы велели.

Афанасьев молча взял бумагу, пробежал ее глазами, положил на стол. Настя уже горько раскаивалась в своей несдержанности, потому что понимала: начальник не знает, как себя вести с ней. То ли по-прежнему хамить и разговаривать, как с нерадивой подчиненной, то ли признать в ней однокурсницу и взять более дружеский тон, то ли избрать что-нибудь третье, вроде нейтральной холодной вежливости, дескать, так уж и быть, орать на тебя я не буду, но и дистанцию сокращать не собираюсь, все-таки хозяин, то бишь начальник, здесь я.

- Я могу идти? - спросила Настя, не дождавшись словесной реакции полковника на свое появление.