Незапертая дверь

Наконец минут через сорок продукты лежали на полке в холодильнике, а сотрудники второго отдела МУРа - на своих диванах.

Спала Настя в эту ночь странно. Крепкий глубокий сон то и дело прерывался, и она чувствовала, как четко и быстро начинал работать мозг. Сережка не так уж не прав, высказав предположение, что Яна Нильская могла оказаться сообщницей убийцы. Или убийц. Все они - и следователь, и оперативники - попали в плен информации о том, что жена сценариста приехала в Москву впервые и у нее нет здесь никаких знакомых, кроме тех, с кем она общалась во время съемок. Но ведь это известно только со слов Руслана Нильского, мужа Яны. Он мог лгать. А мог добросовестно заблуждаться.

Надо проверять...

После очередного перерыва на здоровый, почти без сновидений, сон Настя продолжила мысленное составление плана проверки: запросить Кемерово, пусть местные сыщики поговорят с родными и близкими Яны насчет ее московских знакомых. Или, может, самим поехать? Сережу, например, отправить. Нет, не пустят, денег нет на такие командировки.

И уже на рассвете вдруг подумалось: глупо как-то все выглядит. Допустим, Яна Нильская участвовала в убийстве водителя Инджия. Допустим, теперь она скрывается. Зачем? И что собирается делать дальше? Нельзя скрываться до бесконечности, рано или поздно придется возвращаться, и что тогда говорить, как объяснять свое отсутствие? Если, конечно, она вообще собирается возвращаться. А если нет? То есть как это - нет? Ладно, допустим, у нее серьезный конфликт с мужем, многие свидетели говорят о том, что они сильно поскандалили в вечер убийства, Яна бешено ревновала Руслана к актрисе Ирине Савенич. Но ведь, кроме мужа, есть еще две дочери, совсем крошечные. И родители. Нельзя же вот так, за здорово живешь, ни с того ни с сего бросить всех и скрыться. А жить на что? На деньги любовника? Значит, есть какой-то любовник, о котором никто не знает. Нет, глупо, глупо, не получается...

А за полчаса до звонка будильника Настю разбудил по телефону следователь Гмыря.

- Нильская нашлась.

- Жива? - внезапно севшим голосом спросила Настя.

- И здорова. Сама пришла. Только что ребята с адреса отзвонились. Езжай быстренько туда, а к десяти часам вези ее ко мне. Если что срочное - я на телефоне.

* * *

Хрупкая Яна совсем потерялась в недрах широкого мягкого кресла, в которое она забралась с ногами, прижав колени к груди. Бледная и заметно похудевшая, она почти не разговаривала ни с Русланом, ни с Ириной, которые наперебой предлагали ей принять душ, поесть, поспать или хотя бы просто выпить горячего чая. Только отрицательно качала головой и иногда через силу выдавливала из себя:

- Не хочу... Не надо...

- Где ты была? - тревожно спрашивал Руслан.

- Не знаю. В какой-то квартире.

- Что с тобой делали?

- Ничего.

- Тебя били? Пытали? Тебе угрожали? Что они от тебя хотели?

- Не знаю... Ничего...

Наконец Ира потянула Руслана за рукав и силой вытащила на кухню.

- Оставь ее в покое, - тихо заговорила она. - Ты что, не видишь? Она в шоке. Не хочет говорить об этом. Жива - и слава богу. Сейчас из милиции приедут, им она все расскажет. Пусть пока отдохнет, в себя придет. Не трогай ее.

- Но я должен знать! - волновался Руслан. - Где она была? Кто ее увез, куда и зачем? И потом, почему ты думаешь, что милиционерам она все расскажет, если она мне не хочет говорить?

- Потому что для тебя она жена, а для них - свидетель убийства. Яна не может не понимать, что с милицией она разговаривать обязана. За отказ от дачи показаний, между прочим, статья предусмотрена. Я точно знаю, мне бывший муж рассказывал.

Во втором браке Ирина Савенич побывала замужем за следователем и теперь считала себя крупным экспертом в области уголовного процесса.

- Ладно, я подожду, не буду пока ее дергать. Руслан тяжело опустился на табуретку, но уже через несколько секунд снова вскочил и помчался в комнату, где сидела Яна.

- Девочка моя, - приговаривал он, склоняясь над ней и пытаясь обнять, маленькая моя, все прошло, все закончилось, ты со мной, мы вместе. Все хорошо, все в порядке. Хочешь душ принять? Пойдем, я тебе помогу, помою тебя, как тогда, помнишь?

Но Яна еще глубже забивалась в кресло и каменела под его руками. Ирина, стоя на пороге комнаты, наблюдала эту сцену со смешанным чувством радости и жалости. Хорошо, что маленькая Янка вернулась, хорошо, что ее не убили и не покалечили. Но отчего-то жалко Руслана. Он так страдал все эти дни, так переживал, мучился, собирался с мужеством, чтобы встретить любое известие, даже самое страшное. И вот теперь Яна рядом с ним, но какая-то чужая, незнакомая, закрытая. Он старается изо всех сил отогреть ее своей заботой, лаской, любовью, а она только еще больше сжимается в комок, все глубже забивается, как улитка, в свою раковину.