Незапертая дверь

Сердце у Натальи упало. Ну вот, у Андрея проблемы на фирме, а тут она со своим сериалом... Ничего не случилось бы, если бы она начала снимать его через год, когда телеканал выделит деньги. Так нет же, как шлея под хвост попала: буду снимать немедленно! Андрей - добрая душа, пошел ей навстречу, хотя ведь нет никаких гарантий, что телеканал потом даст свою часть денег. Да, они дали согласие, но устное, никаких бумаг не подписывали. А что может быть менее надежным, чем слово чиновника? Только слово мошенника. Андрей тогда говорил, что не нужно об этом думать, что если телеканал от своих намерений откажется, то в следующем году он найдет еще деньги, чтобы довести сериал до товарного вида. А теперь оказывается, все так зыбко, так ненадежно.

Что ж, решено. Завтра прямо с утра она попросит Сеню Мусатова пересмотреть план производства картины и точно подсчитать, на сколько съемочных дней они будут отставать от графика, если предположить, что милиция продолжит активную работу еще хотя бы неделю. Дольше - вряд ли, активный поиск преступника обычно идет не больше двух недель, потом все затихает и пускается на волю случая, потому что нужно заниматься новыми преступлениями, которые совершаются каждый день. За один съемочный день, если все идет удачно, все пришли вовремя, актеры не напились и техника не отказала, получается материал, который впоследствии преобразуется в три-четыре минуты полезного экранного времени. В очень удачный день - пять минут, но это если работать без срывов четырнадцать часов подряд. Можно, конечно, и по тридцать полезных минут делать, но тогда качество окажется просто чудовищным. Придется ставить одну камеру, снимать один план и писать живой звук. Получаются какие-то говорящие головы, а не кино. В семидесятые годы, когда Наталья училась во ВГИКе, так иногда снимали, но только это называлось "телеспектакль", а не "многосерийный фильм". Она сядет вместе с Мусатовым и посмотрит, на сколько съемочных дней им придется сократить работу. Никакой дополнительной аренды павильона не будет, лучше они с Русланом переделают сценарий. Самые дорогие съемки-в метро и в центре Москвы, от них тоже придется отказаться, но ничего, они с Русланом что-нибудь придумают.

Наталья уже засыпала, прижавшись к плечу мужа, когда прямо над ухом разразился оглушительной трелью телефон.

- Натуля? - послышался в трубке взволнованный голос Иры Савенич. Разбудила?

- Что случилось? - перепугалась Наталья. Она знала, что Ира никогда не позвонит ей в столь позднее время просто так, чтобы поделиться любовными эмоциями или впечатлениями от прочитанной книги.

- Мне только что позвонил Руслан. Им с Яной кто-то подбросил в квартиру дохлых крыс. Они не хотят оставаться там на ночь. Можно, я их к тебе привезу? Мне их больше некуда девать... Ты же знаешь, у меня только один диван, даже раскладушки нет.

Сон как рукой сняло. Наталья резко села на постели.

- Конечно, вези их сюда.

Через час в большой квартире в переулке Каменной Слободы, рядом с Арбатом, никто не спал. Алеша, как и положено студенту, готовился к завтрашнему экзамену, а все остальные, включая Андрея Ганелина, сидели в гостиной и тревожными голосами обсуждали случившееся.

Руслан с Яной, измученные тяжелым днем, рано легли спать. Около полуночи их разбудил звонок в дверь. С трудом продравшись сквозь сон, Руслан натянул джинсы, влез в тапочки и пошел открывать. За дверью никого не было, зато на полу, на лестничной площадке, стояла коробка, перевязанная нарядной розовой ленточкой. Обычная коробка из тонкого картона, в таких пирожные продают. Руслан принес ее в квартиру.

- Кто пришел? - спросила проснувшаяся Яна.

- Никто, коробку принесли. Наверное, кто-то из съемочной группы решил поздравить тебя с благополучным возвращением, пришел с пирожными, а мы не открываем. Киношники - люди богемные, привыкли тусоваться до рассвета, а потом спать до полудня, для них прийти в гости в двенадцать ночи - самое обычное дело. Ну что, вскроем подарок?

- Как хочешь, - равнодушно ответила Яна. Но ее безразличие мгновенно растаяло, едва Руслан открыл коробку. В ней лежали два крысиных трупика, искромсанные, окровавленные, с отрезанными головами. Головы, впрочем, оказались в той же коробке. Яна визжала так громко, что Руслан испугался, как бы соседи не сбежались.

- Я не могу больше! - билась в истерике молодая женщина. - Я не останусь в этой квартире! Я не смогу здесь спать! Пойдем отсюда! Пойдем куда угодно, переночуем на улице!

Руслан помог ей одеться и вывел из дома. На их удачу, к остановке рядом с домом подошел автобус, на котором они за десять минут доехали до ближайшего метро, где купили телефонную карту и позвонили Ирине.