Незапертая дверь

Сергей метнул взгляд сначала в сторону окон, манивших своей сине-бирюзовой глубиной, потом в сторону швейцара, предупредительно взявшегося за ручку входной двери и изогнувшегося в готовности впустить дорогих гостей. Те, кому посчастливилось побывать в "Ходже", не жалея эпитетов, хвалили здешнюю кухню, а Зарубину после смерти прабабушки редко когда удавалось съесть приличный плов, бабушка, конечно, готовила его, но это было не то, не то... Прабабушка Мадина прожила долгую жизнь и умерла, когда Сереже было пятнадцать, а ей самой девяносто два года. Свой последний плов она приготовила за два дня до смерти, и с того времени Зарубину не довелось есть ничего даже отдаленно похожего на это восхитительное блюдо. Знатоки же и ценители уверяли, что в "Ходже" плов именно такой, каким должен быть. Человек слаб и подвержен соблазну...

- Большое спасибо, - он мучительно выигрывал борьбу с самим собой, - но мы с вами, кажется, условились: сначала беседа, потом я ухожу, а вы обедаете.

Они перешли на противоположную сторону, свернули к бульвару и уселись на первой же скамейке.

- Скажите, Яна, - начал Зарубин, - у Руслана не было неприятностей из-за тех статей, которые он публиковал?

- Регулярно. - Яна улыбнулась, сверкнув зубами. Серые глаза блестели из-под темно-русой челки, и вся она буквально лучилась весельем и радостью, ничем не напоминая ту тихую, неразговорчивую, оглушенную случившимся молодую женщину, которую Сергей видел всего три дня назад, в четверг утром.

- А поконкретнее?

- И в суд грозились подать, и избить, и убить. Этого добра мы накушались выше крыши. Вы у Руслана спросите, он вам все расскажет.

- Спрошу, - пообещал Сергей. - Сейчас мне важно услышать ваше мнение и ваши оценки. Знаете, со стороны бывает виднее. Я хочу понять, насколько серьезны были эти угрозы. Ваш муж - мужчина, а настоящий мужчина всегда преуменьшает опасность, мол, ничего особенного, пустяки, ерунда, не стоит даже внимания обращать. А вы, Яна, - женщина, вы должны особенно остро чувствовать опасность, тем более что вы мать. Поэтому для меня важнее сначала поговорить с вами. Вы можете сказать мне, кто конкретно угрожал Руслану? Меня больше интересуют последние месяцы его работы в газете. Истории трехлетней давности можно пока опустить.

- Ну, во-первых, Богомолец. Это у нас такой криминальный авторитет есть. Не слыхали?

- Знаю такого, - кивнул он.

О Богомольце он слышал, его группировка гремела на всю Кемеровскую область, а в последнее время люди Богомольца зачастили в Москву. Правда, ни на чем не попались, нигде не засветились, но оперативной информации об их похождениях было немало.

- Ну вот, сначала Русик написал о Богомольце, но тому-то по фигу, подумаешь, все и так знают, что он криминальный авторитет. А потом Русик написал об одном аферисте, который стал депутатом Госдумы и перебрался в Москву. И Этот дядька - дружок Богомольца. Русик и об этом тоже написал. Вот тогда начались угрозы.

- В чем был смысл угроз? Что они хотели?

- Чтобы Русик больше не смел поднимать эту тему.

- Ну и как ваш муж отреагировал? Перестал писать о... Кстати, как фамилия этого деятеля из Госдумы?

- Фетисов. Евгений Фетисов. Да, конечно, Русик перестал писать, но не потому, что ему угрожали, а потому, что он как раз в это время решил вообще уйти из журналистики. Вы не думайте, что он испугался, просто он понял, что должен заниматься другим... Впрочем, это неважно. Он давно хотел написать большой роман, вот и решил, что время пришло.

- А почему вы так уверены, что ваш муж не испугался? - Зарубин настойчиво возвращался к тому, что его интересовало. - Может быть, его отказ от журналистики связан именно с этим? Это его никоим образом не порочит, он несет ответственность за вас, Яна, и за ваших детей, и, как человек разумный, он должен был постараться обеспечить вашу безопасность. Нет ничего постыдного в том, чтобы поступиться любимой профессией в интересах безопасности жены и детей.

- Да нет же! Ну что вы мне рассказываете! - Яна начала сердиться, голосок ее зазвенел медными колокольчиками. - Русик вообще не из тех, кого можно угрозами заставить что-то делать. Он всю жизнь делал только то, что хотел. Я имею в виду, что считал правильным и нужным. Пока хотел быть журналистом писал статьи, захотел написать роман - написал. Он никому ничего не должен. А вы что, думаете, это Фетисов?.. Ну, в смысле, письмо это и крысы?..

Она поежилась, словно наяву увидела перед собой коробку с окровавленными тельцами несчастных животных.

- Я пока не думаю, но вполне допускаю. Давайте уточним даты. Когда Руслан написал материал о Фетисове?

- Где-то... где-то года полтора назад.

- И когда начались угрозы?

- Почти сразу же. Сначала Русика избили, но не сильно, он даже в больницу не обращался, я его домашними средствами лечила. А потом, на следующий день, начались звонки по телефону.

- Я все-таки не понял, в чем был смысл звонков. Ведь материал уже был опубликован, так?