Незапертые двери

– Уже лучше, – Дэлери улыбнулась. – В присутствии Сью хорохорится и изображает готовность хоть прямо сейчас спрыгнуть с койки и пуститься в пляс, несмотря на то, что еще вчера он начинал стонать и чертыхаться даже при малейшем шевелении и утверждал, что вывихнул абсолютно все суставы в своем теле.

– И они снова держатся за руки?

– Ага! Прямо как мы с тобой.

– Но-но, полегче! – деланно возмутился Шимаэл, но руку отдергивать не стал.

За поворотом открылся перекресток, где их поджидала машина Корсея, громко тарахтящая и кашлявшая клубами сизого дыма. Сам же Корсей старательно расчесывал свою густую бороду, глядя на отражение в ветровом стекле. Его авторитет в глазах соплеменников нынче взлетел на какую-то совершенно недосягаемую высоту, и он всеми силами старался ему соответствовать.

Поскольку Пракус был теперь рассекречен, то попытки введения строгого карантина не имели смысла, и планету включили в галактическое сообщество на общих основаниях. Улаживание всех бюрократических процедур требовало немалого времени, а до той поры именно Корсею пришлось исполнять обязанности официального представителя своей планеты. Впрочем, он и не возражал, тем более, что долгу службы обладал неплохим управленческим и дипломатическим опытом.

Накануне вечером они с Калимом, с трудом выцарапав немного свободного времени в плотном рабочем графике, допоздна засиделись у камина, делясь воспоминаниями о его покойных родителях. Шимаэл и Дэлери в тот вечер узнали для себя немало нового как о связанной с Пракусом семейной трагедии Калима, так и о нем самом. И было странно слышать, как в голосе экс-премьера Республики нет-нет да и проскакивала сентиментальная ностальгическая нотка. Свалившийся с его души тяжелый камень высвободил какие-то новые ее грани, погребенные доселе под гнетом огромной ответственности.

На следующее утро водоворот дел вновь закружил всю их компанию, и о вечерних посиделках вспоминать было уже некогда. Медики доставили из лазарета погруженных в сон «новорожденных», которых следовало разместить, и до того, как они проснутся, еще успеть навести порядок в доме и вернуться на базу. Хлопот навалилось такое количество, что Шимаэлу и Дэлери даже словом некогда было перекинуться. И только сейчас, по дороге к машине, у них выдалась минутка, чтобы поговорить по душам и окончательно расставить все точки над «и»…

В кармане у Шимаэла призывно зачирикал сигнал вызова.

– Ну вот, легок на помине, – вздохнул пилот, взглянув на экран, и вскинул рацию ко рту. – Калим, мы уже выезжаем, будем через десять минут.

В ответ старик что-то недовольно проворчал и отключился.

– Ладно, – вздохнула Дэлери, – отложим лирику до лучших времен. Сейчас нам и вправду других забот хватает.

– Калим, помнится, сравнивал свои попытки сохранить Пракус в тайне с недопущением неразумного ребенка до коробка со спичками, – задумчиво заговорил Шимаэл, убирая рацию обратно, – но сейчас, когда тайна раскрыта, удастся ли нам уберечь человечество от новых рискованных экспериментов?

– Нет, разумеется! Максимум, на который мы можем рассчитывать – это оттянуть тот момент, когда люди в очередной раз во что-нибудь вляпаются. А выигранное время нам следует использовать для подготовки к купированию возможных последствий, – Дэлери обвела вокруг свободной рукой. – По крайней мере, теперь мы знаем, что нас со всех сторон окружают незапертые двери, и какая-нибудь из них может распахнуться буквально в любой момент. А кто предупрежден – тот вооружен, не правда ли?

При их появлении Корсей резко оживился. Сначала он запрыгнул в кабину на водительское место, потом, спохватившись, выскочил обратно и распахнул перед приближающейся парой дверь салона.

– Звучит не особо вдохновляюще, – пилот подал Дэлери руку, помогая забраться внутрь.

– Зато реалистично, а это сейчас важней, чем красивые обещания. Человека в очередной раз вышвырнули из Эдема во тьму и грязь, и, если мы не хотим погрузиться в еще одни Темные Века, то должны смотреть на вещи максимально прагматично и трезво. Не забывай, нам придется заново приучать людей к жизни с опорой исключительно на собственные силы, и тут места для отсрочек или поблажек просто не остается. В том числе и для нас самих.

Машина тронулась с места, громко дребезжа и подпрыгивая на каждой кочке. Дэлери невольно вспомнились былые времена, когда сестрам приходилось путешествовать от городка к городку на скрипучих каретах, верхом, а то и вовсе на своих двоих. Но жрицы тогда не жаловались, не пристало и им сегодня морщить нос по причине недостаточного уровня комфорта. Многие великие дела нередко творятся именно так – пешком, на коленке, в чистом поле. Роскошные кабинеты и мягкие кресла как раз убивают в людях страсть, лишают их тяги к риску и дерзким свершениям.

Что ж, тогда такое скрипящее и лязгающее начало их работы вполне можно счесть добрым предзнаменованием!

– Чему ты улыбаешься? – нахмурился Шимаэл.

– Молодость вдруг вспомнила. Как мы, молодые и горячие, носились по дорогам и весям точно так же намозоливая себе зады на разбитых колеях.