Незаурядная Маша Иванова

– Не хотела, чтобы ты меня видела в таком состоянии и чувствовала себя виноватой.

– А я и не чувствую. Мы, подруга, действовали согласно обстоятельствам. И стыдиться нам нечего. Другое дело, что мы плохо просчитали последствия. Дима оказался парнем вспыльчивым и гордым.

– А ты чего хотела? Чтобы он захлопал в ладоши и сказал, какие мы остроумные девчонки? Я бы тогда сама его бросила…

Они очутились перед входом в метро, круглый внешний вестибюль которого в виде ротонды напоминал античный храм. Темно-красная облицовка стен была созвучна Машиному настроению, именно так она представляла себе сейчас свое сердце, которое обливалось багровой кровью при мысли о том, что она больше никогда не увидит Диму.

– Слушай, а может, он уже отошел и больше не сердится? Позвони ему! Глядишь, Дима к тебе вернется, – вдруг предложила Олеся, когда девушки комфортно расположились в новеньком вагоне. До часа пик было еще далеко, поэтому мест в почти бесшумном составе с мягкими сиденьями было предостаточно.

– Ко мне прежний цвет бровей только спустя месяц вернулся. И то путем неимоверных усилий. А ты хочешь, чтобы парень, уязвленный в лучших чувствах, так запросто?

Вместо ответа Олеся фыркнула, признавая правоту подруги.

Когда они вышли из метро к стеклу и бетону Зубовского бульвара, Маше позвонила встревоженная Катя, поэтому к Остоженке подруги бежали уже вприпрыжку. На полном ходу Маша влетела на третий этаж университетского особняка. И сразу уперлась в грудь однокурсницы, которая ждала ее у верхнего пролета лестницы.

– Ура, ты успела! Идем, я тебе место держу к Кириллу Леонидовичу.

– Почему к нему? – еле переведя дух после бега, уточнила Маша.

– Ну а к кому? К Лидии Николаевне?

– Ну да.

– Маш, ты совсем? Ты к Кириллу Леонидовичу просто придешь, улыбнешься – и зачет в кармане. Или ты прям учила?

– Ничего я не учила. Но и ТАК сдавать не буду. Где Лидия Николаевна принимает?

– Не ценишь ты, Маша, своего счастья, – вздохнула Катя и показала на аудиторию в конце коридора.

– Угу, – сказала бы она сейчас про «счастье», да не хотелось вступать в дискуссию.

Иванова резко направилась к белой двери в конце коридора. Там с кислыми лицами стояла всего пара человек из потока.

– Ну, как она? – кивнула девушка на дверь, за которой сдавали зачет.

– Валит, – вздохнул Петя Сорокин, парень из параллельной группы. – Говорят, кто-то даже с конфетами – ее любимым пралине – приходил, не помогло.

– Маш, может, все-таки к Кириллу Леонидовичу? – продолжила смущать подругу сладкими речами Катя, незаметно подошедшая к аудитории.

– Нет, – помотала головой. – Иду сюда. И будь что будет.

Из двери, прижимая зачетку к груди, выползла Лида Зайцева, бледная, словно после схватки со стаей волков. Шепнув: «Следующий», она поспешила вниз по лестнице.

– Хочешь, пропущу тебя вперед? – предложил Петя. – Я еще морально не готов.

– Давай.

Маша перекрестилась и зашла в аудиторию.

Олеся ждала подругу во дворе университетского особняка. Снег, сыпавший с самого утра, уже намел вокруг памятника воинам-ополченцам немалые сугробы. Чтобы хоть как-то согреться, девушка лепила из мокрой белой массы снеговиков. Двенадцать маленьких аккуратных пузатых снежных человечков выстроились в ряд вдоль тротуара, когда заледеневшую, притопывающую и прихлопывающую Олесю, с трудом попадающую зубом на зуб, окликнули вышедшие из здания универа Маша и Катя.

– Какая красота! – похвалила снежно-скульптурные творения подруги Маша.

– С-с-спасибо, – окоченевшими губами улыбнулась та. – Это январь, февраль, март, ну и так далее… Сдала?

– Сдала, – гордо кивнула Маша.

– Девчонки, а пойдем на коньках кататься? В парке Горького залили каток. Вечером – подсветка и музыка, коньки возьмем в прокате, а?

– Я не против, если сначала мы где-нибудь погреемся, – выдавила Олеся, принявшаяся укутывать негнущиеся пальцы в мокрых варежках в кончик Машиного пушистого шарфа.

– Бедная моя, – пожалела подругу Маша. – Идем сначала в кафе, а потом уже на каток.

– А ты повеселела, – констатировала Олеся.

– Сданный зачет и твои «двенадцать месяцев» подняли мне настроение!

В кафе неподалеку ароматно пахло хвоей и глинтвейном. Мебель под старину в сочетании с кирпичными стенами и искусственно состаренной штукатуркой в стиле лофт делали это место необычным и уютным. Девушек усадили в уголок, поближе к наряженной красными бантами и гирляндой с озорными бегающими огоньками елочке и фальшкамину.

– Ну почему он не настоящий?! – расстроилась Олеся. – Я бы ручки у огня погрела!

– Иди в раковине под горячей водой подержи, согреются, – посоветовала Катя.

– Нет, я лучше закажу огромную чашку горячего чая с облепихой и буду об нее пальцы греть! – Девушка взмахнула рукой, призывая кого-нибудь из персонала подойти и принять заказ.

К ним со стороны стойки выдвинулся парень, но Олеся энергично замотала головой «нет» и показала на девушку. Мол, пусть она нас обслужит. Парень пожал плечами и передал странный столик коллеге.