Незавершенная месть. Среди безумия

– Ему поставили диагноз «невроз военного времени», сразу же отправили назад в Англию и упрятали в сумасшедший дом.

– А почему не в военный госпиталь, куда помещали солдат с нервным истощением?

– Строго говоря, он не был военным. Кроме того, как я уже сказал, вокруг был полный хаос. Он попал в психиатрическую лечебницу.

– У него была семья?

– Ах да, семья…

– Простите?

– Родители Стивена, отец и мать, пришли в ужас, увидев сына. Представьте себе молодого мужчину, у которого изо рта течет слюна и который не способен контролировать большинство физиологических функций. Он страдал тремором и очень болезненно реагировал на звуки.

Мейси кивнула:

– Понятно. Разве родители не пытались перевести сына в другое место? Его вообще выписали домой?

– Нет. Родители заявили, что не в силах взвалить на себя такое бремя. Оба всецело отдавались работе в сиротском приюте, только этим и жили.

Мейси осенила догадка:

– Они всем говорили, что их сын погиб, так? Стыдились его, считали унизительным тот факт, что их талантливый отпрыск превратился в трясущегося калеку?

– Да. – Профессор Гейл посмотрел в лицо Мейси. – Однако на какой-то период ему стало лучше.

– Насколько лучше?

– Настолько, что он снял квартиру в Оксфорде и вернулся к научной работе в университете. В сущности, режим шел Стивену на пользу. Постоянный распорядок дня, трудовая дисциплина ученого – все это помогало ему контролировать собственное поведение. Однако, насколько мне известно, с родителями он так и не общался.

– Что с ним произошло дальше?

– Случился рецидив. Мы перевезли его сюда, чтобы он продолжал работу. – Профессор вскинул ладонь. – Знаю, знаю, вы можете усомниться в целесообразности этого решения, и все-таки, не забывайте, Стивен был гениальным ученым. Мы создавали антидоты ко всем видам газов, используемых германской армией, а также анализировали новые разработки противника. Вдобавок мы трудились над созданием собственного химического оружия, начиная от ядов для уничтожения посевов в Германии и заканчивая веществами нервно-паралитического действия.

– И для него это оказалось слишком: болезнь вновь обострилась, – высказала догадку Мейси.

– Да. По зрелом размышлении этого стоило ожидать. Стивен ставил эксперимент на собаках и вдруг практически у нас на глазах превратился в совершеннейшего безумца. К счастью, рядом находился один из наших психиатров, который сумел взять ситуацию под контроль.

– Стивена опять поместили в психиатрическую лечебницу, верно?

– Откуда вы… Вы ведь знаете?

Мейси со вздохом встала и принялась мерить кабинет профессора шагами.

– Психиатром был доктор Энтони Лоуренс, так? Он забрал Стивена в одну из больниц, где работал сам.

– Вы правы.

Походив туда-сюда, Мейси остановилась у стола.

– Если не ошибаюсь, Стивен Оливер опять поправился.

– Да.

– И вы нуждались в нем, поэтому он снова вернулся к работе. До следующего срыва.

Гейл кивнул:

– Бедняга, он и по сей день в сумасшедшем доме.

Мейси отрицательно покачала головой:

– Напротив, я полагаю, его выписали год, самое позднее полгода назад.

Профессор Гейл подпер ладонями подбородок.

– Значит, это Стивен. Жуткий яд, от которого только что умер пес, – дело рук Стивена.

– Не могу утверждать наверняка, однако думаю, так и есть.

Дверь без стука распахнулась настежь.

– Простите, что прерываю совещание ученых умов, вы мне нужны. – Эркарт показал на Мейси.

Она протянула ладонь Гейлу для рукопожатия.

– Спасибо, профессор. – Мейси двинулась вслед за Эркартом, но у двери обернулась: – Вы подозревали его еще до того, как вам привезли образец. Почему же вы ничего не сказали?

– Я… не хотел в это верить. Я знал, что с ним не все в порядке, но… Понимаете, по работе мне часто приходится общаться с натурами, гм, эксцентричными… Кроме того, он блестящий ученый…

– И крайне опасный преступник.

Мейси вышла в коридор, а Эркарт, не слышавший ее разговора с профессором, заглянул в кабинет и уведомил Гейла, что свяжется с ним утром – «узнать, как движется дело». Персоналу Малберри-Пойнт было приказано работать круглосуточно.

– Что случилось? – осведомилась Мейси, еле поспевая за Эркартом к ожидавшему их «Вулсли».

– Только что позвонил Робби. Надо отдать ему должное за этот благородный поступок, обычно он не столь любезен с нашим отделом. Должно быть, его информаторы сообщили, что мы здесь, мисс Доббс. В общем, премьер-министр получил очередное письмо, и на этот раз неприятности грозят большие.

– Что написал отравитель?

– Что кого-то ждет веселенький Новый год, или что-то в этом роде. Ваш босс опустил подробности.

– Он не мой босс. – Мейси заняла место сзади.

– Не важно, мы все равно к нему едем. Можете пересесть в вашу игрушечную машинку и следовать за нами в Скотленд-Ярд.

«Вулсли» тронулся. Когда они миновали пропускной пункт, Мейси задумалась, не сообщить ли Эркарту, что знает имя автора писем. Она уже собралась похлопать его по плечу, но отдернула руку. Что-то ее останавливало. Стивен Оливер подходил на роль отравителя по всем статьям, и все же внутренний голос советовал Мейси не торопиться, не раскрывать карты.