Незавершенная революция

Но не в меньшей степени, чем на эстетику, Иван ориентировался на передовой для того времени политический опыт османов. Опричнина, о которой мы поговорим чуть позже, это тоже явное подражание янычарам, особенно с учетом того, что многие опричники были нерусского происхождения, как янычары нетурецкого. Правда, подражание это было неуспешным, а потому и недолговечным. Но так или иначе Иван, высоко оценивая успехи османов, уклонялся от вовлечения в конфронтацию с ними, совершенно излишнюю при его проанглийской ориентации. Османы в целом отвечали ему тем же — они практически безучастно смотрели на трагедию взывающих к ним братьев-тюрок и мусульман в Казанском, Астраханском и Сибирском ханствах. Нельзя всерьез воспринимать и историю с фейковой «русско-турецкой войной» или, что хотя бы корректно звучит, Астраханским походом 1556 года, когда на помощь методично подминаемым Московией братьям-мусульманам османы от своих щедрот отрядили аж 20 тысяч человек, а крымский хан Девлет-герей практически саботировал эту кампанию. Потом, когда Девлет-герей решился воевать всерьез, Иван даже попытался откупиться от него Астраханью и вынужденно принял бой при Молодях, когда тот отказался. Но и разгромив там его армию, он не стал развивать успех в наступление на Крым.

Помимо военно-технических (в частности, плохой логистики) причины подобной пассивности османов на северном направлении, видимо, были геополитическими и даже геоэкономическими. Надо понимать, что для большого тюрко-ордынского континуума, расположенного на евразийском торговом транзите, тюрки-сельджуки были маргинальным элементом, который не найдя в нем места под солнцем, ушел искать его в других краях, как протестанты-англосаксы ушли из Англии в Америку или как казаки шли в Сибирь. Подмяв под себя Малую Азию и восточное Средиземноморье — эту колыбель и перекресток величайших мировых цивилизаций, османы стали держателями новых транзитных путей, и вообще архитекторами принципиально новой геополитической конфигурации. Захирение тюркской Северной Евразии, которая в результате этого уже сама превратилась в периферию, цинично рассуждая, могло не сильно печалить османов, а Московия, которую в тот момент они просто не могли воспринимать всерьез как противника, была им выгодна как геополитический троян в стане конкурентов. Кстати, схожим образом, видимо, мыслили и владимиро-суздальские князья, которым был на руку упадок Киева и вообще Малой Руси после Батыева нашествия, позволивший им превратиться из их периферии в новый центр сборки высвободившихся в результате этого сил…

Конечно, самому Ивану IV был не чужд мессианизм «Третьего Рима», и идеологически он был продолжателем линии, определившейся уже при его деде и бабке. Но в его случае этот мессианизм был обращен «вовнутрь», на завоевание пост-ордынского пространства. Кроме того, возможное восприятие Московии как хранительницы неповрежденного унией православия, означало включение в ее проект желающих присоединится к нему православных эмигрантов, а не таскание каштантов из огня в интересах уже потерянных для «чистого православия» народов и стран.

Таков был внешнеполитический контекст правления Ивана IV и становления Российского государства. А теперь обратимся к его внутренней политике. Собственно, разделение ее правления на ранний и поздний этапы — это классика российской историографии, которой мы вполне можем придерживаться, попытавшись со своей стороны расставить определенные акценты в их понимании. Поздний — это, собственно, то, с чем и ассоциируется Иван именно как Грозный — разделение страны на Земщину и Опричнину, массовые репрессии, полный царский произвол. Но ведь был и ранний, еще не Грозный Иван. Тот, который провел абсолютно либеральную для своего времени Губную и Земскую реформы, первая из которых предполагала введение фактически аналога института шерифа, избираемого местными жителями из авторитетных людей, а вторая — предоставление местному самоуправлению права избирать судей и смещать назначаемых им наместников. Этот Иван первым в России стал собирать Земские соборы — дальние предтечи еще не общенациональных парламентов, но по крайней мере, общеэлитарных. Этот Иван пытался править, опираясь на поддержку единомышленников из числа родовой аристократии, боярства, которые образовали вокруг него Избранную раду.