Незавидный холостяк

Даже когда мимо свистят снаряды один другого тяжелее.

Только закипает азарт на донышке сердца, и бьет в голову хмельное веселье.

– Поехали домой, – говорю я. – Летала когда-нибудь на вертолете?

– Ты! – шипит Варвара, как убегающее молоко. – Лети куда хочешь! Хоть вертолетом, хоть на ангельских крыльях! А я тут останусь и догуляю свою неделю отпуска! Настоящую! Без тебя!

– Хорошо, – киваю я и, пока она ищет, чем пополнить боевой арсенал, достаю кредитку из кармана и осторожно кладу на край стола. – Только гуляй, пожалуйста, на мои. Так безопаснее. Чтобы не быть никому должной. Не стесняйся.

Я успеваю выскочить из номера и захлопнуть дверь, прежде чем о нее звонко разбивается тонкостенный стакан. А следом слышатся рыдания. Хочется ворваться обратно, обнять ее, издерганную дурочку, сказать, что я все понимаю. Вообще все понимаю и никогда в жизни на нее не обижусь, пусть не думает. Пусть всегда рассчитывает на меня.

Сердце сжимается – но все не к месту и не ко времени, поэтому я просто ухожу. Даже не заглядывая в тот номер, где все еще идет веселье. Я и без того знаю, что там Серега устроил одну из своих «дружеских» тусовок. Без разврата и жести, олдскульная вечеринка с бухлом и фильмами девяностых. Будь там что покруче – Варвара уже сидела у меня на коленях и тряслась от ужаса. А вот добрать недогулянное в юности в таких компаниях идеально. Даже жаль, что я сам не додумался.

Лишь кручу в пальцах изумрудную запонку, спускаясь по мраморной лестнице отеля – и не хочу знать, кому она принадлежит.

По пути вылавливаю уборщицу и прошу, как можно скорее убраться в номере Варвары. Она же сдуру сейчас пробежится по стеклу босиком или руки изрежет.

Обратно еду поездом. Куда торопиться? Да и по времени – те же четыре часа, только без душных сопровождающих.

В наушниках бормочет Дельфин: «Это та, что в белой фате со злобным оскалом по свету рыщет. Я говорю тебе про любовь». И хочется поставить эту песню на вечный повтор, как в шестнадцать. Чтобы напомнить себе, что: «Я держу свою дверь закрытой, чтобы стучалась она перед тем, как ко мне войти, чтобы не оказалась она той, мною давно забытой, той, с которой мне не по пути».

Приходится напомнить себе о любимом девизе моего психолога – не драматизируй!

«Не драматизируй, Кир!»

Все намного проще. Это болезнь роста, это ломка скорлупы, это однажды кончится.

И если я в ней не ошибся – она меня поймет.

А если ошибся – так что ж. Норма – состояние большинства. Она будет в норме. Это же хорошо?

СМС о списании средств начинают лететь на телефон уже через час.

И летят всю неделю, со скоростью света опустошая счет карты. Там большой лимит, но пару раз Варвара умудряется нарваться на превышение – и я закидываю туда все свободные средства.

Пусть. Мне так спокойнее. Пока бьется пульс списаний, пока там фигурируют рестораны, гостиницы и шмоточные магазины – она в порядке. Я тоже в порядке.

И последним аккордом – билет на «Красную стрелу».

Это заставляет меня улыбнуться.

Варвара остается собой. Не приватный джет, не тот же вертолет. Поезд-романтика, связывающий две столицы много десятков лет.

И в эфире внутреннего радио, всю неделю наполненного нервным битом Дельфина, наконец меняется настроение.

«Осень, полночь, “Красная стрела”…»

В одну и ту же реку

Кир ушел, но легче почему-то не стало.

Мне все казалось, что если я выкричу, выплесну из себя эту тошнотворную муть, что скопилась внутри, все станет опять как раньше. В то мгновение, когда я швыряла в него что под руку попадется, мне становилось лучше.

Но только на секунду – потом опять наваливался мрак.

Уходи, говорила я, уходи – он ушел.

Кир.

А мрак – нет.

Остались только душный и резкий запах духов и головокружение.

Еще злость.

Только злость удержала меня от того, чтобы броситься следом, умоляя о прощении.

Обещала ему развлекаться неделю? Буду!

И кредитку тоже возьму!

Но запах развеялся к вечеру, голова перестала кружиться на следующее утро вместе с похмельем, а мрак все еще был со мной.

Пока я зависала с Женькой и Серегой все три дня вечеринки. Потом они уехали обратно в Москву, а он так и не сделал ей предложение.

Пока я шлялась с Миланой и другими девчонками по распродажам. Мстительно размахивая картой Кира направо и налево.

Пока Платон выгуливал меня по самым злачным местам Питера, знакомя с друзьями, которые тоже вызывались куда-нибудь меня выгулять.