Независимая Украина. Крах проекта

Таким образом, создание колхозов и империи ГУЛАГа дало возможность провести индустриализацию. Да, можно согласиться с демократами, что часть населения СССР была превращена, по сути, в рабов, работая на колхозных полях за трудодни или на лесоповалах за похлебку, но ведь это был единственный шанс уцелеть всему государству. Колхозы стали нашими внутренними колониями, за счет эксплуатации которых была создана промышленность, которая впоследствии вложенные в нее силы вернула в виде товаров народного потребления. За счет выкачанных средств только за 1928–1932 годы было построено полторы тысячи крупных предприятий, а выпуск промышленной продукции вырос более чем в четыре раза! Были созданы целые отрасли промышленности: автомобильная, авиационная, химическая, станкостроительная… А главное — созданная с такими жертвами промышленность позволила выстоять во время войны.

Сверхчеловеческим рывком Сталин поднял из пепла рухнувшую русскую цивилизацию, изменив ход истории. Альтернативы сталинскому курсу не было. Этим объясняется его победа над любыми оппозиционерами внутри партии. За десять лет под руководством Иосифа Виссарионовича СССР прошел путь, на который у остального мира ушли столетия. Кстати, группа западных ученных подсчитала, что за время индустриализации в СССР и Англии погиб одинаковый процент населения, только у британцев этот процесс был более растянутым во времени и прошел на три века раньше.

Голод 1932–1933 годов стал побочным следствием коллективизации, которая была одной из важнейших составляющих ускоренной промышленной и социальной модернизации СССР. Но все же из-за чего конкретно он возник? Кто виноват? Легче всего обвинить Сталина или вообще коммунистов, как это делают нацсвидомые, однако кремлевский вождь направлял политику государства, но исполняли ее уже местные товарищи. Не москвичи приезжали в украинские села проводить коллективизацию, а сами селяне из так называемых комитетов бедноты. Именно они своих соседей объявляли кулаками, раскулачивали и высылали, а то и отдавали под суд.

Массовая коллективизация началась в 1928 году. В селах создавались коллективные хозяйства, где вся пахотная земля, а также крупный рогатый скот отбирались у конкретных семей и объявлялись общими.

Если беднота, вступая в колхоз, ничего не теряла и соответственно охотно шла в колхоз, то крепкие хозяйственники нововведение приняли в штыки и, как могли, сопротивлялись. Таких крестьян объявляли кулаками и по решению схода села раскулачивали: все имущество конфисковывалось в пользу бедняков и колхоза, а сами кулаки высылались на Север и в Сибирь. Однако уже в 1930 году власть приняла решение прекратить принудительно загонять крестьян в колхозы. Сталин посвятил этому решению свою статью «Головокружение от успехов», в которой обвинил руководителей, проводивших коллективизацию на местах, в перегибах. Вождь заявил, что колхозное движение должно быть добровольным. Теперь карательные меры применялись уже к излишне усердным организаторам колхозов. Тысячи коммунистов были исключены из партии и отданы под суд. Провели реабилитацию части раскулаченных. Вместо административного давления, власть теперь облагала единоличников огромными налогами, вынуждая их «добровольно» вступить в колхоз.

Отныне продналог накладывался не на одного хозяина, а на колхоз в целом. По идее, коллективизация должна была резко увеличить производительность труда, но на самом деле произошло наоборот. Во-первых, и это отмечают все свидетели, перед вступлением в колхоз крестьяне массово вырезали собственную скотину, в результате чего поголовье крупного рогатого скота сократилось почти вполовину. Значение этого факта мы рассмотрим чуть ниже. Во-вторых, общее — значит ничье. Новоявленные колхозники отнюдь не горели желанием надрываться на колхозных полях.

Вот как такую ситуацию описывал генерал Григоренко (будущий диссидент): «Огромное, более 2000 дворов, степное село на Херсонщине — Архангелка — в горячую уборочную пору было мёртво. Работала одна молотарка в одну смену (8 человек). Остальная рать трудовая — мужчины, женщины, подростки — сидели, лежали, полулежали в «холодке». Я пытался затевать разговоры. Отвечали медленно, неохотно и с полным безразличием. Я говорил: «Хлеб же в валках лежит, а кое-где и стоит. Этот уже осыпался и пропал, а тот, который в валках, сгниет». «Ну, известно, сгниет», — с абсолютным равнодушием отвечали мне».

Коллективная незаинтересованность населения в работе на колхозы, помноженная на отсутствие квалифицированной колхозной администрации, привела к тому, что подавляющее большинство колхозов в СССР не выполняло поставленных перед ними вполне осуществимых планов.