Нездешний

Высокий, костистый Йонат встал и последовал за Гелланом. “Снова Сарвай наябедничал”, — подумал он и приготовился оправдываться. Войдя в небольшую комнату, Геллан снял плащ, панцирь и стал перед потрескивающим огнем. — Знаешь, почему я повысил тебя?

— Возможно, потому, что сочли меня подходящим? — нерешительно молвил Йонат.

— Да, разумеется. Но дело не только в этом: я доверяю тебе.

— Благодарствую, — сконфузился Йонат.

— Поэтому я говорю тебе — и смотри, чтобы до завтра никто другой об этом не узнал: против нас будет не меньше пятисот вагрийцев. — Столько мы ни за что не сдержим.

— Надеюсь, что сдержим — Эгель очень нуждается в провизии. Всего три дня, больше нам не понадобится. Я хочу, чтобы ты взял на себя западную стену. Отбери себе двадцать воинов, лучших стрелков и рукопашных бойцов, но удержи ее!

— Нам следовало бы пойти на прорыв. Еще не поздно.

— У Эгеля четыре тысячи человек, которым недостает оружия, еды и лекарств. Жители Скарты голодают, пытаясь прокормить их. Так больше продолжаться не может. Вечером я как следует осмотрел повозки. Там двадцать тысяч стрел, запасные луки, мечи и копья — а еще солонина, сушеные фрукты и тысяч на сто серебра.

— Сто тысяч! Это им, видать, жалованье везли.

— Скорее всего. А Эгель с помощью этого серебра сможет купить все что угодно, хотя бы и у надиров. — Неудивительно, что они послали пятьсот человек отбивать обоз. Я бы и тысячи на такое дело не пожалел.

— Мы заставим их раскаяться в том, что они послали так мало. Ну как, удержишь ты западную стену с двадцатью людьми?

— Попробую.

— Это все, о чем я прошу.

Йонат ушел, и Геллан улегся на койку. От нее пахло пылью и плесенью, но она показалась ему мягче шелковой постели под балдахином.

Он уснул за два часа до рассвета, перед сном вспомнив о том, как повез детей в горы.

Если бы он знал, что они последний день проводят вместе, он вел бы себя совсем по-другому. Он прижал бы их к груди и сказал бы, как любит их...

К утру гроза прошла, и рассветное небо, очищенное от туч, сияло яркой весенней голубизной. Геллан проснулся как раз к тому часу, когда на востоке заметили всадников. Он быстро оделся, побрился и взошел на стену.

Две лошади шли медленно, тяжело нагруженные. Когда они приблизились, Геллан разглядел, что на одной едут мужчина и женщина, а на другой — мужчина с двумя детьми.

Махнув рукой, он направил их к разрушенным воротам западной стены и приказал сдвинуть повозки, чтобы дать им проехать.

— Допроси их, — приказал он Сарваю. Молодой офицер спустился во двор, где всадники сходили с коней, и сразу направился к человеку в черном кожаном плаще. Тот был высок, волосы имел темные, с проседью, и почти черные глаза, в которых не видно было зрачков. Смотрел он решительно и угрюмо, а двигался с осторожностью, соблюдая равновесие. Он держал руку на маленьком черном арбалете, на широком черном поясе висело несколько ножей.

— Доброе утро, — сказал Сарвай. — Издалека будете?

— Можно и так сказать, — ответил путник, глядя, как повозки опять ставят на место.

— Для вас, пожалуй, было бы лучше не оставаться здесь.

— Нет, — спокойно возразил путник. — Вагрийские дозоры рыщут повсюду.

— Они охотятся за нами, — сказал Сарвай. Человек кивнул и двинулся к стене, а Сарвай обратился к другому, который держался около молодой женщины с двумя детьми.

— Добро пожаловать в Мазин. — Сарвай протянул руку, которую Дардалион дружески пожал, поклонился Даниаль и присел на корточки перед девочками. — Меня зовут Сарвай, — сказал он, снимая свой увенчанный перьями шлем. Испуганные сестренки уткнулись в юбку Даниаль. — Дети никогда меня не дичились, — смутился офицер.

— Им пришлось много выстрадать, — пояснил Дардалион, — но скоро они освоятся. Есть у вас еда?

— Какое невнимание с моей стороны. Пойдемте.

Он отвел их в замок, где повар готовил завтрак из овсянки и холодной свинины, и усадил за наспех сколоченный стол. Повар поставил перед ними миски, но дети, попробовав, тут же оттолкнули их.

— Вот гадость, — сказала Мириэль.

Один из сидевших поблизости солдат подошел к ним.

— Что тебе не нравится, принцесса?

— Каша несладкая.

— Так у тебя же сахар в волосах — возьми да подсласти.

— Нету у меня никакого сахара!

Солдат поерошил ей волосы и раскрыл ладонь, на которой лежал крошечный кожаный мешочек. Солдат развязал его и посыпал овсянку сахаром.

— А в моих волосах сахар есть? — загорелась Крилла.

— Нет, принцесса, но твоя сестренка, конечно же, поделится с тобой. — Он высыпал остатки своего маленького запаса в миску Криллы, и девочки принялись за еду.

— Спасибо, — сказала Даниаль.

— Мне это в радость, госпожа моя. Меня зовут Ванек.

— Вы добрый человек.

— Я люблю детей. — Он вернулся за свой стол.

Даниаль заметила, что он слегка прихрамывает.

— Два года назад на него упала лошадь и сломала ему ногу, — сказал Сарвай. — Он хороший парень.

— Найдется у вас лишнее оружие? — спросил Дардалион.

— Мы захватили вагрийский обоз — там есть и мечи, и луки, и панцири.

— Неужели ты будешь драться, Дардалион?! — воскликнула Даниаль.

Ничего не ответив, Дардалион взял ее за руку.