Нездешний

Но что будет, когда волки уйдут?

Сарвай застегнул ремень шлема и отточил меч на бруске. Рядом Йонат молча наблюдал, как враг идёт на приступ с лестницами и мотками верёвки. На стенах осталось мало лучников — запас стрел почти совсем иссяк ещё три дня назад.

— Чего бы я только не отдал, чтобы скакать на коне в пятитысячном строю легионеров, — проворчал Ванек, глядя на идущую к крепости пехоту.

Сарвай кивнул. Кавалерия разметала бы их столь же легко, как копьё протыкает свиное сало. Первые вагрийцы уже лезли на стену, и защитники отошли чуть назад, чтобы не попасть под острые крючья.

— Новый денёк начинается, — сказал Ванек. — И как им до сих пор не надоест?

Сарвай в ожидании первого вражеского солдата думал о другом. Кому это надо — лезть первыми? Первые всегда гибнут. Любопытно, как чувствовал бы себя он сам, стоя у подножия лестницы? О чём они думают, карабкаясь навстречу смерти?

Вот над стеной появилась рука, толстые пальцы вцепились в камень. Ванек взмахнул мечом, и рука со скрюченными пальцами отлетела под ноги Сарваю. Он подобрал её и швырнул вниз. Появились новые вагрийцы. Сарвай ткнул клинком кому-то в зубы, так что остриё вышло из затылка. Вытащив меч, он рассёк горло следующему. Рука устала, а бой ещё толком и не начинался.

Около часа враг не мог закрепиться на стене, но потом какой-то высоченный воин прорвался-таки к западу от башни. Вагрийцы хлынули в образовавшуюся брешь, вбив клин в оборону. Геллан с пятью людьми ударил на них с фланга от башни. Громадный вагриец замахнулся на него мечом. Геллан пригнулся и вогнал клинок ему в бок. Вагриец только заворчал и тут же нанёс Геллану новый удар. Отразив удар, Геллан отступил.

— Я убью тебя! — заорал вагриец.

Геллан молча сделал шаг вбок и направил колющий удар ему в горло. Вагриец упал, захлебнувшись кровью, но успел напоследок рубануть по ноге соседнего с Гелланом солдата.

Вагрийский клин постепенно таял. Геллан заколол кинжалом только что взобравшегося на стену врага. По ту сторону клина уже слышались громкие команды Сарвая. Вагрийцев медленно теснили назад, стена очищалась — но в тридцати шагах правее уже образовался новый клин.

На этот раз в брешь кинулся Карнак, размахивая своим огромным топором, рассекая доспехи, круша рёбра и вспарывая животы.

Сарвай споткнулся о чей-то труп и упал, ударившись головой о камень. Перевернувшись на спину, он увидел летящий на него меч.

В самое последнее мгновение кто-то отбил удар, и вражеский меч чиркнул о камень над его головой. Ванек прикончил врага, Сарвай вскочил на ноги. Благодарить не было времени — оба снова кинулись в бой.

Тяжкий грохот заглушил звон стали. Сарвай понял: вагрийцы опять пустили в дело таран, и окованное бронзой бревно бьёт в дубовые ворота. Солнце пылало вовсю на ясном небе, солёный пот ел глаза.

В полдень атака утихла. Вагрийцы отошли, унося с собой раненых. Дренайские носильщики складывали пострадавших во дворе — в лазарете больше не было места.

Другие таскали на стену вёдра с водой, чтобы защитники могли наполнить фляги, третьи смывали со стены кровь и посыпали камень опилками.

Сарвай послал троих за хлебом и сыром для всего отряда, сел и снял шлем. Вспомнив, что Ванек спас ему жизнь, он стал искать его глазами. Солдат сидел около башни. Сарвай устало поднялся и подошёл к нему:

— Горячее выдалось утро.

— Скоро ещё горячее станет, — слабо улыбнулся Ванек.

— Спасибо, что спас меня.

— На здоровье. Хотел бы я, чтобы кто-то сделал то же самое для меня.

Только тут Сарвай заметил, что лицо у Ванека серое от боли и что он сидит в луже крови, зажимая рукой бок.

— Сейчас кликну носильщиков, — привстал Сарвай.

— Не надо… что проку? Да и неохота мне, чтобы крысы сожрали меня ночью. Боли я не чувствую — говорят, это дурной знак.

— Не знаю, что и сказать.

— Ну и не говори ничего. Слыхал ты, что я ушёл от жены?

— Да.

— Глупо это. Я так её любил, что не мог видеть, как она стареет. Понимаешь? Связался с молодой, с красивой, а она обчистила меня до нитки и завела молодого любовника. Почему все люди должны стареть? — Голос Ванека всё слабел. Сарвай придвинулся к нему поближе. — Год назад меня бы так просто не подкосили. Но я всё-таки убил того ублюдка! Извернулся так, чтобы он не мог вытащить клинок, и взрезал проклятому глотку. Этот-то поворот, думаю, меня и доконал. Боги, вот бы жена сейчас оказалась здесь! Глупо, да? Хотеть, чтобы она оказалась в этом кромешном аду. Передай ей от меня, Сарвай, — передай, что я думал о ней. Она была так красива прежде… Люди — точно цветы. Боги! Ты посмотри только!

Сарвай оглянулся — и ничего не увидел.

— О чём ты?

Но Ванек уже умер.

— Они возвращаются! — закричал Йонат.

Глава 18

Нездешний в жизни не раз испытывал боль и полагал, что способен выдержать любую муку. Теперь он понял, что заблуждался. Точно тысяча пчёл жалила вздувшуюся пузырями кожу, и тошнота накатывала волнами, вызывая приступы головной боли.