Неземная

Я с ужасом смотрю на нее. Она пыталась научить меня летать целых два раза, и оба раза закончились полной катастрофой. На самом деле я уже отказалась от мысли о полете и смирилась, что останусь единственной обладательницей ангельской крови, которая привязана к земле. Нелетающей птицей. Что-то типа страуса или, если принять в расчет здешний климат, пингвина.

– Возможно, здесь тебе придется летать, – немного натянуто говорит мама. – Да и тебе, возможно, захочется попробовать, – повернувшись к Джеффри, добавляет она. – Держу пари, у тебя получится.

Мое лицо тут же начинает гореть. Конечно, у Джеффри все получится сразу, хотя я даже не могу оторваться от земли.

– Пойду посмотрю на свою комнату, – говорю я и убегаю в дом.

Днем мы впервые отправляемся на прогулку по Бродвей-авеню в Джексоне. Даже в январе здесь много туристов. Каждые несколько минут мимо нас проезжают дилижансы, а также запряженные лошадьми экипажи, и это не говоря о бесконечной веренице машин. Я не свожу с них взгляда, стараясь разглядеть серебристый пикап с надписью «Аваланш» и номером «99CX».

– Почему тут так много машин? – восклицаю я, глядя на проезжающие автомобили.

– Что бы ты сделала, если бы встретила того парня прямо сейчас? – спрашивает мама.

На ней новая ковбойская соломенная шляпа, перед которой она не смогла устоять в первом же сувенирном магазине на нашем пути. Ковбойская шляпа. Мне кажется, мама чуть переборщила с игрой в Дикий Запад.

– Клара, скорее всего, грохнется в обморок, – говори Джеффри.

Он с невероятной скоростью хлопает ресницами и делает вид, что обмахивается веером, а затем в шутку валится на маму, после чего они начинают громко смеяться.

Джеффри уже купил себе футболку со сноубордистом и подумывает о настоящем, всамделишном сноуборде, который приглядел в витрине одного из магазинов. С тех пор как мы приехали и он увидел, что не все потеряно, у него вновь улучшилось настроение. Он снова ведет себя, как старый Джеффри, – улыбается, дразнит меня и иногда удостаивает нас целыми фразами.

– Вы такие смешные, – закатывая глаза, говорю я.

А затем направляюсь в сторону небольшого парка, который заметила на другой стороне улицы. Его вход украшает огромная арка из оленьих рогов.

– Давайте посмотрим, что там? – предлагаю я маме и Джеффри.

Заметив, что замигал зеленый, мы поспешно переходим дорогу по пешеходному переходу. А затем с минуту рассматриваем арку из рогов, которые напоминают кости. Небо над нашими головами темнеет от набежавших облаков, и поднимается холодный ветер.

– Я чувствую запах жаренного на огне мяса, – говорит Джеффри.

– Ты настоящий обжора.

– А что я могу поделать, если у меня метаболизм быстрее, чем у обычных людей? Может, поедим там?

Он показывает на ковбойский бар «Миллион долларов», у которого собралась очередь.

– Отличная идея, может, мне еще тебе пива купить? – спрашивает мама.

– Давай!

– Нет.

Пока они препираются по этому поводу, меня внезапно охватывает желание запечатлеть этот момент, чтобы я могла оглянуться назад и вспомнить, с чего все начиналось. Первый шаг на пути к предназначению Клары. Грудь раздувается от эмоций при этой мысли. Новое начало для всех нас.

– Простите, мэм, можете нас сфотографировать? – спрашиваю я у проходящей мимо дамы.

Она кивает и берет у мамы фотоаппарат. Мы с Джеффри встаем по обе стороны от мамы под аркой. И улыбаемся. Женщина пытается сделать снимок, но ничего не происходит. Мама подходит к ней и показывает, как работает камера.

И в этот момент вновь выглядывает солнце. Я внезапно осознаю, что происходящее вокруг меня замедляется и распадается на отдельные кусочки: голоса прогуливающихся рядом людей и блеск их зубов во время разговора, рев двигателей и визг тормозов, когда автомобили останавливаются у светофора. Сердце грохочет в груди, словно барабан. Звуки дыхания, которое наполняет и опустошает легкие. Нос свербит от запахов конского навоза, каменной соли, моего лавандового шампуня, маминых ванильных духов, мужского дезодоранта Джеффри и даже от легкого запаха гнили, которая все еще окутывает рога над нами. Из-за стеклянных дверей одной из картинных галерей доносится классическая музыка. Вдалеке лает собака. Где-то плачет ребенок. Мне кажется, на меня обрушилось слишком много, и я сейчас взорвусь, пытаясь принять это. И при этом все невероятно яркое. Позади нас, на дереве в парке, нахохлившись от холода, сидит маленькая птичка. Как я ее увидела, если она у нас за спиной? Но я чувствую на себе взгляд ее выразительных черных глаз. Вижу, как она склоняет голову то в одну, то в другую сторону, наблюдая за мной. А потом срывается с ветки и взмывает в небо, где исчезает, словно дымка на солнце.

– Клара, – настойчиво шепчет Джеффри мне на ухо. – Очнись!

Я резко возвращаюсь на землю. Джексон-Хоул. Джеффри. Мама. Дама с фотоаппаратом. И все они смотрят на меня.

– Что происходит?

Я ошеломлена и еще не пришла в себя, будто какая-то часть меня все еще парит в небе с птицей.

– У тебя волосы сияют, – бормочет Джеффри и отводит взгляд, будто это его смущает.