Неземная

Он делает еще один медленный преднамеренный шаг ко мне. Я беспомощно наблюдаю. Мое тело не отвечает на срочный призыв бежать.

— Кто твои родители? — терпеливо спрашивает он.

Я вне белых медведей. Давление в голове усиливается. Я закрываю глаза.

— Мой отец человек. Мама — Димидиус, — быстро говорю я, надеясь, что это удовлетворит его.

Моя голова светлеет. Я открываю глаза.

— Ты сильна при такой слабой крови, — говорит он.

Я пожимаю плечами, в душе радуясь тому, что он больше не пытается захватить мой мозг. Где-то глубоко внутри я знаю, что он попытается еще раз. Он получит имена. Место, где мы живем.

Все. Мне хочется каким-нибудь образом предупредить маму.

Затем я вспоминаю про свой телефон.

— Я ничего не стою для тебя. Почему бы тебе не отпустить меня? — В то время как я это говорю, моя рука скользит в карман пиджака. Хорошо, что мой телефон в левом кармане, потому что я не могу воспользоваться своей правой рукой. Нахожу кнопку «два» и нажимаю на нее, проклиная про себя звуковой сигнал, который издал телефон. Он начинает звонить. Я молюсь, чтобы Черное Крыло не оказалось достаточно близко, чтобы услышать это. Я зажимаю пальцы, закрывая динамик.

— Я просто хочу поговорить с тобой, — мягко произносит он. Он говорит, прям как моя мама, звуча вполне нормально и современно в один момент, но уже в следующий — старомодно, словно он сошел прямо со страниц викторианского романа.

— Алло? — говорит моя мама.

— Не бойся, — говорит он, приближаясь. — Я даже не мечтаю причинить тебе боль.

— Клара? — быстро говорит моя мама. — Это ты?

Я должна передать сообщение через нее. Не чтобы она пришла спасти меня — потому что я знаю, что это не выход — не чтобы она боролась с ангелом и победила его, а чтобы она спасла себя.

— Я просто хочу выбраться отсюда, — говорю я так громко и чисто, как только могу, не привлекая внимания ангела. — Убраться отсюда и никогда больше не возвращаться.

Он делает еще один шаг ко мне, и вдруг я внутри радиуса его темной славы. Онемение испаряется. Я чувствую на себе всю тяжесть печали и боль, настолько глубокую, что это поражает меня, как если бы меня ударили палкой в грудь.

Что мама говорила? Что ангелы были созданы, чтобы угодить Богу и, когда они идут против этого, он заставляет их чувствовать всю эту эмоциональную и физическую боль?

У этого парня серьезные боли. Это не хорошо.

— Твое плечо вывихнуто, — говорит он. — Стой.

Его холодные, твердые пальцы оборачиваются вокруг моего запястья, и, прежде, чем я успела осознать все остальное, раздается громкий хруст, и я кричу, кричу, пока мой голос не сел. Меня окутывает серая дымка, и я, находясь в полуобморочном состоянии, начинаю падать на траву. Руки ангела обвиваются вокруг меня, и он тянет меня к своей груди, спасая от падения.

— Сейчас, — говорит он, поправляя мои волосы.

И в этом момент я позволила серости забрать меня.

Когда я медленно прихожу в себя, то осознаю две вещи. Во-первых, боль в моей руке почти полностью исчезла. И, во-вторых, я обнимаю Черное Крыло. Мое лицо прямо напротив его груди. Его тело чувствуется недвижимым и тяжелым, словно статуя.

Он ко мне прикасается, чувствуя мою кожу. Одна его рука поглаживает меня по затылку, в то время как другая покоится на моей спине. Под моей рубашкой. Его пальцы холодны, как у трупа. По моей коже побежали мурашки.

Хуже всего то, что я могу чувствовать его разум, и это похоже на то, будто я плаваю в ледяном бассейне его сознания. Его интерес ко мне растет, и я чувствую это. Он думает, что я прекрасный ребенок, жаль только, что у меня такая разбавленная кровь. Я напоминаю ему о ком-то. Я пахну приятно для него, лавандовым шампунем и кровью, что заставляет его думать об облаках. Добре. Этот ангел может чувствовать добро, источаемое мной, и он хочет чувствовать его. Он хочет меня. И он возьмет меня. Стоило ему подумать это, как похоть яростно начала пытаться пробраться наружу. Как это просто.

Я напряглась в его объятиях.

— Не бойся, — снова произнес он.

— Нет, — я кладу руки на его каменную грудь и толкаю изо всех сил. Он даже не шелохнулся.

Он реагирует, прижимая меня к скалистой земле.

Я бью в него кулаками, но это бесполезно. Я кричу. Мое сознание набирает обороты. Я буду кусать его и царапать. Конечно, я проиграю, но если он собирается причинить мне боль меня, я буду стараться делать тоже самое, даже если у меня ничего и не получится.

— Это бесполезно, птичка.

Его губы прикоснулись к моей шеи. Я чувствую его мысли. Он совершенно одинок, отрезан и никогда не сможет вернуться назад.

Я кричу ему в ухо. Он делает вздох сожаления и зажимает одной рукой мне рот, а другой собирает мои запястья и тянет руки вверх над головой, прижав меня еще сильнее к земле. Его пальцы, словно холодный металл, прикасаются к моей плоти.

Он на вкус, словно пепел.

Мои смелые мысли о небесах исчезают в реальности этого момента.

— Стоп, — звучит командный голос.

Черное Крыло убирает руку с моего рта. Затем он встает одним быстрым движением и берет меня на руки, словно я тряпичная кукла.

Кто-то стоит там. Женщина с длинными рыжими волосами. Моя мама.