Неземная

Через пятнадцать минут я уже стою на площадке, где новички должны встретиться со своими инструкторами, и которая битком набита маленькими кричащими детьми, одетыми в защитные шлемы и очки. Я чувствую себя совершенно не в своей тарелке, словно космонавт, готовящийся впервые ступить на чужую планету. На мне взятые на прокат лыжи и ботинки, которые оставляют странное ощущение и тесны, и из-за них моя походка выглядит смешной, плюс весь возможный горнолыжный инвентарь, который мама убедила меня надеть. Защитные очки стали последней каплей, и я отказалась от шерстяной шапки и спрятала ее в карман куртки, но от шеи и ниже каждый дюйм моего тела плотно укутан. Не знаю, смогу ли передвигаться во всем этом, не говоря уже о самих лыжах. Мой инструктор, который должен был встретить меня в 9 часов, опаздывает уже на пять минут. Мне остается только наблюдать, как мой несносный братец вскакивает на лыжи, будто это ничуть не сложно, и через несколько минут прочерчивает свой путь вниз по склону, словно родился на сноуборде. Рядом с ним светловолосая девушка. Жизнь — отстой. Это, и еще мои ноги замерзли.

— Простите за опоздание, — раздался громкий голос позади меня. — Пришлось вытаскивать одних калифорнийцев из сугроба.

Этого не может быть. Судьба не настолько жестока. Я поворачиваюсь, чтобы встретить взгляд голубых глаз Такера.

— Как же им повезло, — говорю я.

Его губы дергаются, словно он старается не засмеяться. Выглядит так, будто у него хорошее настроение.

— То есть ты здесь достаешь идиотов из сугробов, а потом учишь их кататься на лыжах, — говорю я. — Ты хотя бы хорошо это делаешь?

— Вытаскиваю идиотов из сугробов? В этом я лучший.

— Ха-ха. Ты просто уморительный. Нет, я про лыжи.

— Думаю, скоро сама узнаешь.

Он начинает урок, объясняя как балансировать, в каком положении держать лыжи, как поворачивать и тормозить. Он обращается со мной, как с любым другим учеником в группе, и это здорово. Я даже чуть-чуть расслабляюсь. Все это выглядит, в конечном счете, не так уж и сложно.

А потом он говорит мне идти к тросу.

— Это просто. Держись за трос и дай ему подтянуть тебя на вершину склона. Когда доберешься туда, отпускай.

Он, по-видимому, думает, что я тупица. Я пробираюсь к краю площадки, где по снегу протянулся грязный черный кабель. Я наклоняюсь и беру его. Он дергается в моих руках, и я наклоняюсь вперед, почти падая, но каким-то чудом умудряюсь поставить свои лыжи прямо и позволяю ему тянуть меня вверх по склону. Я бросаю быстрый взгляд назад, чтобы увидеть смеется ли Такер. Но он не смеется. Он выглядит как судья на Олимпийских играх, готовый записать в свою карточку мой результат. Или как кто-то, кто собирается стать свидетелем жуткой аварии.

На вершине я отпускаю трос и пытаюсь отойти в стону, пока следующий новичок не врезался в меня. Затем несколько мгновений стою, разглядывая гору. Такер ждет внизу. Это не крутой склон, и здесь нет деревьев, в которые можно врезаться, что обнадеживает. Но за Такером лыжня продолжается, проходит мимо подъемника, домиков, небольших магазинчиков и тянется до самой парковки. Я почти вижу себя, попавшую под машину.

— Давай! — кричит Такер. — Снег не кусается!

Он думает, что я испугалась. Ладно, я испугалась, но сама мысль о том, что Такер подумает, что я трусливый цыпленок, заставляет мои челюсти решительно сжаться. Я ставлю свои лыжи таким образом, чтобы они напоминали аккуратную букву V, так, как он учил меня. А затем отталкиваюсь.

Поток холодного воздуха ударяет в лицо, подхватывает мои волосы и развивает их позади меня, словно баннер. Я переношу вес на одну ногу и медленно скольжу налево. Затем пробую еще раз, на этот раз направляя себя вправо. Продолжая в том же духе, спускаюсь все ниже по холму. Некоторое время еду по прямой, чуть сбрасывая скорость, а затем пробую еще раз. Легко. Когда подъезжаю к Такеру, переношу свой вес на обе ноги и делаю букву V чуть шире, как он и учил. Останавливаюсь. Ура.

— Может мне нужно попробовать ехать по-другому, — говорю я. — Держа лыжи прямо.

Он смотрит на меня со сведенными бровями, очевидно, что его хорошее настроение внезапно улетучилось.

— Я полагаю, ты хочешь убедить меня, что это твой первый раз на лыжах? — говорит он.

Я смотрю на его хмурое лицо, пораженная. Он, конечно, не думал, что я упаду на этом детском склоне? Я оглядываюсь на других новичков. Они напоминают стаю неловких утят, старающихся хотя бы не врезаться друг в друга. Они не столько едут, сколько падают на месте.

Мне стоит соврать Такеру, сказать, что я уже каталась раньше. Это было бы низко. Но я не хочу лгать второму Эвери за неделю.

— Мне нужно попробовать еще раз?

— Да, — отвечает он. — Думаю, ты должна попробовать еще раз.