Неземное создание

Конищев? Его брат? Другой «братишка» с квадратными челюстями?

Магические кости предупреждали, что кто-то начал меня дурачить.

Или имелось в виду что-то совсем другое?

Просто какое-то «преступление и наказание» да и только…

Глава 3 Заячьи следы

Проснувшись рано утром, я почему-то первым делом вспомнила про Лилю.

Встречаются ведь такие лица, которые буквально помимо твоей воли так прочно запечатлеваются в памяти, что от этих видений потом никак невозможно избавиться.

Ну какое, казалось бы, мне дело до этой девушки?

Да, красивая, молоденькая, с неординарной внешностью, вежливая, несчастная…

Мало ли таких на свете?

И все же после вчерашней встречи никак что-то не давало мне покоя, тем более что я никак не могла до конца разобраться в своих чувствах.

Ведь не ревность же к Сергею, которого до этого несколько лет в глаза не видела? А что же?

Может быть, жалость к самой Лиле, которую избивает собственный сумасшедший брат, а она почему-то терпеливо переносит подобное обращение?

И даже еще беспокоится о «братишке» – мучителе…

Я думала о своей вчерашней знакомой и в то время, когда делала перед зеркалом ежедневную зарядку и растяжку (ведь нужно постоянно быть в форме!), и когда уже отправилась в ванную принимать душ, и во время душа…

Меня удивляло, что вчера, разговаривая с Лилей, я словно бы постоянно ощущала на себе ее тайное превосходство, которое проглядывало и сквозь вежливый тон диалога, и сквозь тихую улыбку и чувствовалось в какой-то нарочитой деликатности ее ответов.

Она не просто разговаривала со мной, но при этом сама словно бы вслушивалась в каждое сказанное слово и, несмотря на внешнюю безмятежность, на самом деле изнутри была похожа на сильно сжатую пружину.

Или у меня просто чересчур разыгралось воображение?

И вообще – правду ли Лиля сказала о том, что рассталась с Сергеем уже три месяца тому назад?

Вчера я почему-то нисколько не усомнилась в правдивости девушки, а сегодня решила, что на всякий случай это нужно будет проверить.

И непременно выяснить про ее странного братишку, который ни с того ни с сего бросается на людей и бьет сестрицу, словно они живут в своем домике в допотопные времена.

Нет, что-то у меня подобная «достоевщина» в конце двадцатого века даже в голове не укладывалась.

Почему его не упрячут в психушку?

Но когда я уже вытирала тело полотенцем и краем глаза увидела себя в зеркале, то вдруг догадалась, какое несоответствие в облике Лили упорно не давало мне покоя.

У этой девушки было на редкость красивое, вызывающее тело, и ее резко очерченные, большие груди, гордая посадка шеи, точеные ножки как-то не вязались со смиренным, кротким выражением лица и тихим голоском.

Что-то здесь было не так!

Или я просто на время сошла с ума от глупой ревности к своему прошлому?

Но, закончив, как любят говорить по радио, водные процедуры и уютно устроившись на кухне пить кофе, я уже совершенно успокоилась и пришла к выводу, что под влиянием вчерашних ностальгических воспоминаний во время вечера встреч я просто немного увязла в извечных женских рефлексиях.

Еще бы!

Моя первая, можно сказать, детская любовь – Сереженька, светик ясный! – сначала по старой дружбе чуть было меня не изнасиловал в пьяном виде, а потом взялся пинками выставлять за дверь.

Пожалуй, у меня были основания для некоторых неадекватных поступков и странных выводов!

Угораздило же меня ввязаться в подобную историю!

«Было бы интересно посмотреть на нынешнего Лилиного любовника, с которым вчера она так нежно ворковала по телефону, – подумала я вдруг без всякого перехода, отставляя в сторону чашку. – Наверное, новый ее „зайка“ куда лучше, чем опустившийся Конищев. Кто-нибудь из „новых русских“, не иначе, и наверняка носит ее на руках… Вот брательник и боится, как бы она не передумала, охраняет».

На сегодняшнее утро у меня была запланирована встреча с моим милицейским другом Володькой, который должен был к назначенному сроку подготовить для меня кое-какие документы.

Быстренько собравшись и сделав макияж, я поехала к Владимиру на службу, заранее настраиваясь на серьезный лад.

Всякий раз наша встреча с Володькой была похожа на маленькое увлекательное шоу.

Мой друг был женат, но то и дело пытался при любом удобном случае высказывать расположение всем окружающим девушкам и женщинам, в том числе и мне.

Но самый главный юмор заключался в том, что гроза тарасовских бандитов до смерти боялся своей супруги и потому обставлял все свои любовные похождения с необыкновенной конспирацией.

Ко мне это не относилось, и мы продолжали отлично сотрудничать.

Разумеется, я прекрасно знала, что Володька в глубине души надеялся когда-нибудь заполучить в свой «гарем» и некую Таню Иванову, но меня положение тайной наложницы никогда не привлекало.

Поэтому наши отношения с «Вовкой-ментом» постоянно балансировали на тонкой грани шутки и соблазна и имели весьма продолжительную историю.

Но если говорить серьезно, Володька помог и продолжал мне помогать во многих делах, и там, где требовалось вмешательство официальных органов правопорядка, он был просто незаменим.