Неземное создание

– Да ты шо? – то и дело повторял в трубку Никитюк с разной интонацией – то гневно, то растерянно, то вопросительно. – Да ты шо? Да ты шо, хочешь нас по миру пустить? Тут у нас и так черт знает что творится! Да ты шо гонишь?

По однообразным репликам Никитюка совершенно невозможно было понять, о чем он сейчас говорил, – а предположить можно было все, что угодно, в зависимости от испорченного воображения.

– Ты шо, насчет плитки? – спросил Никитюк, закончив разговор и уставив на меня небольшие беспокойные глазки, в которых не прочитывалась ни одна прочно закрепленная мысль.

Лишь испуг и сильная растерянность.

– Насчет Конищева, – ответила я, закидывая ногу на ногу. – А шо?

В следующее мгновение Никитюк начал монолог, который можно передать только в приблизительном переводе, – слишком много в нем было нецензурной лексики и национального колорита одновременно.

Но если опустить все словесные изыски и оставить лишь суть, то выходило, что Конищев совсем спятил, потому что вот уже две недели практически не появляется на работе, и ему, Никитюку, приходится вкалывать за двоих, а тут как раз подошли сроки поставок материалов, а Сергей словно помешался на своих бабах или чем-то там еще, а такое до хорошего не доведет, потому что он, Никитюк, тоже может позволить себе иногда вечером расслабиться и заказать где положено девчонок, оплатив по тарифу, но исключительно в свободное от работы время, поскольку «Мастерок» горит синим пламенем, и он, Никола, тоже может в любой момент на все наплевать и уехать к маме в деревню под Харьковом.

В общем, примерно в таком духе, сплошным цветистым монологом.

– Ну и шо он тебя ко мне послал? – закончил Никитюк свою речь вопросом, видимо, принимая меня за одну из женщин Сергея, которые сбивают директора с истинного трудового пути. – Деньги, что ли, закончились? Нету у меня! Так и передай – я тоже все пропил! Нету, кончились деньги. А шо, не могу себе позволить?

И все же я невольно обратила внимание на то, что, несмотря на обличительный тон, компаньон говорил о Сергее с едва уловимым оттенком восхищения, словно и он сам хотел бы уметь так же вольно и нахально себя вести, а не только горбатиться с деловыми поставками, но – увы…

Видно было, что Никитюк все же считает Сергея в бизнесе за главного, не слишком рвется на первые роли, а, наоборот, страдает теперь от того, что ему приходится действовать без руководящих указаний, а ничего хорошего из этого явно не получается.

В нескольких словах я описала цель своего визита, строго прибавив, что он должен оставаться тайной для окружающих, и в особенности – для самого Конищева.

– Так ты шо, хочешь сказать, что моего Серегу грабанули? И он про это молчит? – поразился Никитюк, разом забыв о своих служебных проблемах. – Ничего себе! Да я бы… да я бы вообще не знаю шо сделал… Я бы… Да теперь понятно, какие ему сейчас дела, если надо срочно выручать свое добро. Смотри-ка, даже другу ничего не сказал, вот историк тоже, как будто бы мы не люди, ничего понять не можем.

Все это время я пристально смотрела в лицо компаньона Конищева.

Никитюк совершенно искренно поразился, услышав от меня новость про ограбление квартиры Конищева.

Но я решила несколько «дожать» ситуацию, а потому еще серьезнее посмотрела в голубые глаза Никитюка и произнесла со значением:

– Извините, Николай Егорович, но я пришла к вам не случайно. Дело в том, что квартира Конищева Сергея Ивановича была ограблена ночью, когда хозяин вынужден был срочно отправиться в однодневную командировку, о которой никто не знал, кроме вас и, возможно, еще кого-то из сослуживцев. Поэтому у следствия по этому пункту возникли вопросы и – не скрою! – вполне определенные подозрения.

– Кто? Я? Да ты шо? – воскликнул Никитюк и даже откинулся на спинку стула, словно подобными намеками я его ударила по лицу.

Но я невозмутимо смотрела на компаньона Конищева прокурорским взглядом и ждала объяснений.

Неизвестно, сколько бы еще продолжалась наша игра в «гляделки», но тут дверь открылась, и на пороге появился… Сергей Конищев собственной персоной.

Я прямо-таки обалдела от неожиданности!

Вот кого мне не хотелось больше видеть никогда в жизни!

Одно дело – общаться с Денисом, а другое…

Моя гордость прямо-таки неслышно застонала от необходимости давать Конищеву какие-то объяснения.

Еще чего! Объясняться с этим хамом, которого ограбили, облапошили со всех сторон, а он только нюни распускает?

Я собралась просто встать и молча выйти в коридор, но тут Сергей обрадованно воскликнул:

– Таня! Вот так сюрприз! А я ведь звонил тебе сегодня утром. Всю голову сломал, думал, где тебя еще можно найти? А ты, как всегда, – в самом неожиданном месте!

Признаюсь, удивлению моему не было предела.

Но сейчас передо мной стоял словно бы совсем другой человек, нежели тот, который лез ко мне с мерзкими пьяными поцелуями вчера вечером.

Сегодня Сергей был прекрасно выбрит, одет в безукоризненно белую рубашку, модный костюм и даже благоухал дорогим мужским парфюмом.

Лишь темные круги под глазами выдавали следы вчерашней депрессии и излишних возлияний.