Неждана (СИ)

Думала она, думала… Да, уж такого про себя надумала, что скорее хочется с теткой Любавой теми думками поделиться.

Тепло встречали Жданку с Ванькой в Медоварах.

Что за чудна у них тетка молоденька с Поспелки — меж собой ребятишки рыжие судили да рядили. Косу не плетет, кокошник не носит, платок и тот не всегда повязывает. Волосья как чудно путает…

Приехала первый раз без всего, пряничка ломанного не подарила, зато теперь уж полны сани гостинцев навезла: и орехи золотые грецкие, и китайны мандарины пахучие, и леденцы фигурные, и пряники печатные, и еще калачи маковые — с терема везет, от самих княжичей гостинчик.

Первый раз не ждали ее вовсе, она Нежданкой и назвалась.

А второй раз уж так ждали, так ждали… Еще энтот седой, Прозор что ли, когда тетку в терем увозил, а малышня от страха разревелась, обещал им, что обратно вернется она с гостинцами. Уж они ждать ее стали… А она и, правда, вернулась, да с невиданными китайными мандаринами!

Две седмицы каких-то прошло, и она уж теперь Жданка насовсем — с волхвом толковала на свадьбе княжны, имя сменила. Говорят, потом еще в барабан стучала от радости, а все плясали.

Вот у кого еще таки чудны тетки бывают? Одна Жданка, поди, на все Медовары, на все княжество.

Вечером, когда уж дети спать повалились, да Лютобор уснул от усталости, сидела Жданка с теткой Любавой у печки, взвар теплый пила, о делах последних толковали.

Все уж девчонка подробно ей обсказала, — как в Граде живут, чем на ярмарке торгуют, почем там семки да клюква, как весело на свадьбе княжны отгуляли. Как простилось ей все разом, и указ о приворотных свистульках князь отменил. За что таки щедрости да поблажки — сказывать не стала, то уж секретна информация, должна тетка понимать.

И вот уж, как обо всем наговорились, так и начала Жданка своими думками дорожными делиться:

— Тетка Любава, вот посмотри сама, что получается.

Тетка кивнула, слушает.

— Коли у меня дед Беляй с медведем побратался, да я сама диким зверьем кричать горазда, мож, и мамка моя Дарена после смерти медведицей стала?

— Ой, матушки мои… — все, что Любава ответить на то смогла.

А Жданка уж дальше продолжает мысль свою тайную напоказ расплетать:

— Когда толпа дикая в Поспелке меня растерзать хотела, да медведица из лесу вышла — всех распугала, значит, то мамка моя Дарена, была?! Хоть потом, после смерти своей, а все ж одно она меня полюбила, на защиту дочки родной встала, никого не побоялась. Ведь так?

И глаза у девчонки такой радостью горят, сквозь слезы та радость сверкает, надеждой отчаянной с самой глубины души светится. Уж как тут не согласиться?

— Может, и так, — тетка Любава уж прошептала в изумлении.

— Смотри, когда мамка померла, она ж кормить должна была ребеночка, и у медведицы той по сосцам молоко бежало, — уж все точно опять сходится! Мамка меня, выходит, спасла! Как я раньше-то не догадалась? Думала столько лет зазря, что она меня не любила. А она вона как — с того свету за дочку вступилася, не бросила в лютой беде!

— Добрая Даренка всегда была — то правда, — тетка Любава уж со всем соглашается, головой кивает, Жданку по волосьям путанным гладит. — Уж разве можно дитя родное не любить? Любила она, конечно, всех детушек любила, и тебя… Как же тебя не любить можно, ты вон кака…Другой такой девки во всем княжестве не сыскать!

Долго еще тетка Любава племянницу по волосьям гладила, так и уснула Жданка в тот вечер прямо на лавке, положив головушку на теткины коленки.

Через седмицу Ванька покликал избу новую смотреть. Уж пошла Жданка, не отказалась — страсть, как интересно.

На закате позвал, когда солнце алое, снег розовый, а весь мир красотой такой любуется.

— Скло! Ты настоящее скло в окна вставил в простой избе! — завопила Жданка от радости.

— А то, — загордился уж Ванька. — Знал, что тебе понравится. Через скло можно за реку смотреть да закатами дивиться, за дитями малыми на дворе приглядывать — все ж удобней так.

Засмеялась Жданка — чудно так показалось, что уж Ванька об детях думает.

— Сколько ж лет тебе? — не удержалась, спросила.

— Да, уж двадцать четыре годка было по осени, — важно пробасил он.

— А мне только шестнадцать энтой зимой исполнилось, — засмеялась она. — Никто уж не помнит точный день. Знаю, что в середине лютня чуть не померла, а мне тогда двух месяцев не исполнилось.

Посмотрел Ванька вдаль на закатное солнце, да уж и вспомнилось… Хорошо все-таки, когда скло прозрачное — далеко видать.

Глава 78. Пятнышко луны в новом доме, или Очень старая история

Шестнадцать годков назад то случилося.

Не так давно в девяти верстах от Поспелки трактир новый построили — «Толстый Хохотун» назвали. Интересно пацанам деревенских хоть одним глазком туда заглянуть — никакого терпежу нет, как любопытно.

Кто из мальчишек надеялся меда хмельного хлебнуть, кто на людей лихих издаля посмотреть, а восьмилетний Ванька страсть как лошадей любил.

Как узнал он, что «Хохотушке» опять люди лихие на ночлег встали, так наврал мамке с три короба да в трактир и побег.