Нежданно-негаданно...

Понедельник начинался по уже привычному распорядку — правда, к некоторому удивлению Михаила, на улице стукнул десятиградусный мороз — за то не было ни туч, ни надоевшей за прошлый день мороси. Точно также по пути в школу встретил Петьку с Семкой, точно те же, что и в прошлый понедельник, были уроки… На физике писали четвертную контрольную, про которую им на прошлом уроке говорила Наталья Николаевна. И тут, как он подметил еще на прошлой неделе на контрольной по алгебре, тоже списывали явно меньше, чем в его мире!

Быстро написав свой вариант контрольной, Михаил затем написал и передал шпаргалки Тохе и Светке, которые в этой реальности тоже у него списывали физику. После чего пошел и отдал тетрадку — все равно делать было больше нечего. От урока оставалось еще минут десять, а он уже все закончил. Следующим уроком была алгебра, где математичка первым делом объявила итоги прошедшей контрольной.

— Ну что хочу сказать, — просматривая список оценок, сказала она. — Контрольную написали неплохо, хотя могли и лучше. Двоек нет, троек семь. Остальные — четыре и пять. Сейчас делаем работу над ошибками. Кому раздала тетради — открываем их, смотрим свои ошибки и исправляем. Будут вопросы — поднимаем руки. У кого ошибок нет — сидим тихо, не мешаем товарищам. Кто хочет получить дополнительную оценку — могут написать другой вариант работы.

— Ольга Антоновна, — подняла руку Танька Алексеенко. — А можно переписать?

— Нельзя! — отрезала математичка. — У тебя три. Садись и пиши работу над ошибками.

— Если у меня сейчас три будет, то и за четверть тоже, — ответила Танька. — Меня батя убьет если на платку слечу…

Ну да, что в этом мире боятся, как тут говорили, «слететь на платку» и обычно учатся лучше что ли — Михаил уже знал… Ведь не получишь средний балл в 4,3 — придется платить за учебу по двадцать рублей в год. И это еще по новому указу от 56-о года, до того и вовсе требовалось иметь не менее, чем две третьих оценок «пятерки», а остальные — не ниже «четверки». В то время как сейчас можно было и тройки иметь, хоть и немного — их придется «закрыть» лучшими оценками по другим предметам. Странная и, на взгляд Михаила, в чем-то даже дурацкая система — но здесь к ней относились совсем иначе… Дескать, лентяям и дуракам в старших классах делать нечего — пусть или в ремесленное училище топают, или на работу. Ну или в техникум, если смогут экзамены сдать и там более-менее нормально учиться…

— Ладно, — махнула рукой математичка. — Иди к директору. Разрешит — перепишешь.

— Спасибо! — радостно крикнула, выбегая из класса, Танька.

Вернулась назад она буквально через пару минут. Директор разрешил… Ага, ничего не ново. И, судя по всему, это тут хоть и не массовая, но вполне обычная практика. Не знать о ней попросту не могут, но смотрят явно сквозь пальцы.

— Тогда после уроков приходишь сюда, — ответила математичка. — Сейчас все равно не успеешь уже.

В прошлом мире во время работы над ошибками Михаил обычно, чисто от нечего делать, писал второй вариант, но сейчас у него как-то не было никакого желания этим же заниматься. Ничего интересного там все равно не будет, школьные задачки нынче выглядели для него откровенно смешными. После дифференциальных-то уравнений в частных производных. Каких-нибудь уравнений Лапласа…

— Ты на что написал? — на перемене спросила у Михаила Ленка.

— На пять, естественно, — коротко ответил он.

Ленка явно хотела что-то еще спросить, но Михаил лишь отвернулся и постарался убраться подальше. Блин, пока он в школе на нее заглядывался — делала вид, что ей все пофиг! Лишь в апреле этого года она «милостиво согласилась» с ним гулять — отчего он тогда был на десятом небе от счастья. А сейчас, как стала ему безразлична — так сама вдруг начала за ним бегать… Вот только Ленка-то теперь ему и нафиг не нужна. Хватит с него прошлой жизни… И там накушался по уши.

На истории тоже писали контрольную по 30-м годам. Так что на последнюю четверть оставались лишь война и послевоенное время… Тут тоже особых проблем не было — хотя в прошлом мире не любил Михаил историю. Как и литературу, кстати, — два самых нелюбимых его предмета были. Потом опять немецкий, где его вызвали к доске — и тут повезло, что основы грамматики он уже успел более-менее освежить в памяти. Так что, получив четверку, сел обратно. А потом опять труды — и опять продолжение изучения фрезерных работ…

— Эх, каникулы скоро! — выходя со школы после уроков, довольно усмехнулся Петька.

— Ага, — согласился Семка. — Ты там тырчок свой приготовил уже?

— Не, — махнул рукой Петька. — Успеется еще… Тут вон снег еще лежит… В сарай все равно не влезешь.

— А ты свой не вытаскивал еще? — обратился уже к Михаилу Семка.

— Чего? — не понял он.

— Так мопед же!