Нежелание желаний

Придирчиво осмотрев притихшую красотку, я драматично хлопнул в ладоши, и началось чудо. Я специально не стал накрывать голову женщины платком или еще чем-нибудь в таком роде – так эффектнее. По залу прокатилось дружное «ах», когда волосы начали рыжеть, удлиняться и завиваться. На самом деле раздел косметической магии не так уж сложен, просто мне он никогда не был интересным, но на всякий случай я освоил и его. Процесс изменения внешности более медлителен, чем сделал его я, но и это объяснялось просто – косметическая магия доступна практически любой ведьме, а не только самым сильным из колдунов, – я просто ускорил процесс за счет своих сил для пущего эффекта.

На красотку было приятно посмотреть. И дело было даже не в том, что новая прическа шла ей невероятно (хотя требовала другого макияжа, но с этим она уже и сама справится). Просто от ее былого выражения надменного превосходства не осталось и следа (само по себе величайшее чудо), а такое выражение способно испортить даже самую лучшую внешность. Оставалось только посочувствовать ее престарелому кавалеру – грядет небывалое обновление гардероба под новый имидж, которое больно ударит даже по самому туго набитому кошельку…

Я оставил красотку таращиться в зеркало, а кавалера – на красотку и прошел к следующему столику… Похоже, вновь предстоит поработать парикмахером, но уже мужским… Я не люблю повторяться, но на меня смотрели настолько умоляющие глаза совершенно лысого джентльмена, что мое сердце дрогнуло… Видимо, в некоторых случаях даже пересадка волос не помогает. Я щелкнул дядю по лысине и пальчиком поманил за собой зеркало. К тому моменту, как оно доплыло до своего пункта назначения (рыжая красотка, естественно, подалась за ним, но быстро опомнилась, достав из сумочки собственное зеркальце), на голове мужчины уже красовалась новая прическа, позаимствованная из его же головы… Дядя всю жизнь страстно мечтал быть жгучим брюнетом, что и произошло. Будем надеяться, что к изменению внешности сегодня больше не придется возвращаться, хотя список пожеланий уже буквально висел в воздухе и с каждой секундой обновлялся. Пусть к косметологам обращаются, тоже мне визажиста нашли! Нужно срочно сменить направление!

Столик в глубине немного отличался от большинства своих собратьев, точнее, отличались его «обитатели». В глазах сидящего за столиком мужчины горела тяжелая тоска… У него была одна пламенная страсть и одно большое горе. Его страсть – игра. Он был игрок, заядлый, запойный, помешанный. Он делал небольшие (относительно) ставки, так что его миллионам, по большому счету, ничто не угрожало. В Лас-Вегас он приехал играть, и всяческие представления любых фокусников были ему глубоко до одного места. Хотя краем сознания он и понимал, что видит перед собой нечто необычное, но эти чудеса меркли перед возможностью выиграть сегодня в рулетку. А вот его беда… Его беда сидела рядом с ним, являлась ему супругой и беспрестанно пилила за его пагубное увлечение. Его страсть и его беда настолько заслонили от него весь остальной мир, что небо должно было упасть на землю, чтобы он подумал о чем-нибудь еще. Хотя можно обойтись и меньшими усилиями…

– Вижу, господин знает толк в серьезной игре! – произнес я приветственно, подходя к столику. Сидящий за ним пожилой джентльмен просиял, а его дражайшая супруга состроила такую кислую мину, что впору обзавидоваться – я так не умею! – Как насчет небольшой партийки в покер?

– Прямо тут? Сейчас? – сказала моя жертва, радостно потирая руки, а его благоверная страдальчески закатила глаза и издала душераздирающий стон, который мы проигнорировали.

– А почему бы и нет?

Я демонстративно закатал рукав, демонстрируя, что там совершенно пусто, покрутил в воздухе кистью, призвав при этом нераспечатанную колоду карт (в казино – раз плюнуть), вскрыл и протянул ее игроку. Тот придирчиво осмотрел карты, убеждаясь в их подлинности и некраплености, а затем протянул их мне обратно. Я уже было потянулся к ним, а затем остановился и сказал:

– А давайте вы сдадите карты… Так будет интереснее! – и демонстративно сложил руки на груди.

Игрок довольно хмыкнул, бодро перетасовал карты и сдал нам по пять карт. Открыл свои, просиял (еще бы, я сдал ему стрит-флеш – мне не нужно касаться карт, чтобы мухлевать) и приготовился торговаться.

– На что играем?

Супруга игрока уже открывала рот, чтобы вмешаться, но я ей не дал:

– А давайте на вашу очаровательную супругу!

Гневный протест застрял в горле дамы, так и не успев сорваться. Уж не знаю – причина ли в том, что эту каргу назвали очаровательной, или в том, что она была предметом торга… Как бы то ни было, заботливый супруг еще раз просиял. Но торг на этом не заканчивался.

– А давайте без обмена карт? – выпалил он в пылу азарта и, когда я кивнул (так и не посмотрев своих карт), выложил на стол свой набор.