Нежеланная

Она ожидала, что Джованни опровергнет ее, но он, к удивлению, не сделал этого. Его вспыхнувшие черные глаза говорили о том, что он не простил ее, но и не хотел, чтобы сын страдал оттого, что в их отношениях царила неразбериха. Паоло, похоже, пребывал в блаженном неведении относительно того, какое напряжение пронизывало воздух, окружающий их, и почему мать никогда не говорила ему об отце. Глаза его округлились, став размером с блюдце.

– Ты мой папа!

У Джованни перехватило горло.

– Да, – хрипло произнес он. – Я твой отец.

Алекса стояла, будто окаменев, глядя на незнакомое выражение его надменного и красивого лица. Словно зритель сентиментальной драмы, она увидела, как он раскрыл объятия и Паоло бросился ему на грудь – будто человек, вернувшийся домой после долгого отсутствия.

Джованни, конечно, никогда не простит ее, об этом свидетельствовали его слова и презрение, звучавшее в его голосе.

Но простит ли ее Паоло?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Жаркое солнце Карастана нещадно опалило голову Алексы, и она, заморгав, словно в дымке увидела перед собой молодую женщину в накинутой на светлые волосы прозрачной парандже, которая, сложив перед собой руки словно в молитве, низко поклонилась ей.

– Имею честь проводить вас в Голубой Дворец, Алекса, – сказала она мягким тихим голосом. – Меня зовут Соррел, и я буду сопровождать вас повсюду, пока вы находитесь здесь.

– Но ведь вы англичанка! – воскликнула Алекса, глядя с изумлением на блондинку.

Соррел, которая была примерно одних лет с Алексой, широко улыбнулась.

– Вы думаете? И у меня нет никакого карастанского акцента?

Алекса покачала головой.

– Я ничего не подметила, – сказала она и немного растерянно огляделась вокруг, словно надеясь проснуться и обнаружить себя в своем маленьком домике в Лимингхэме.

Но нет, она была в Карастане, и позади нее возвышались внушительные куполообразные здания и башни одной из самых величественных резиденций шейха.

По прибытии во дворец Паоло сразу же захотел принять ванну. Он настоял на том, чтобы с ним пошел Джованни, а не она, и Алекса испытала внутреннюю борьбу, прежде чем милостиво дала согласие.

– Так будет лучше, – мягко сказала Соррел, когда слуга в шелковой ливрее увел Джованни с сыном через резные двери. – В этом дворце есть помещения, в которых женщинам все еще запрещено появляться.

Алекса кивнула, убеждая себя в том, что поведение сына объяснимо в данных обстоятельствах. Паоло только что открыл для себя отца и желал насладиться этим открытием, словно ребенок, которому подарили прекрасную новую игрушку. А если учесть, что они прибыли в экзотическую страну – страну, в которой доминировали мужчины, – можно понять, почему ее сын хочет вести себя как один из них.

Тогда почему она чувствовала себя такой одинокой и заброшенной? Будто стояла на краю скалы, и та медленно крошилась под ее ногами. Весы качнулись, подумала она с болью, и теперь перевес на стороне Джованни.

В аэропорту их ожидал кортеж лимузинов с затемненными стеклами и пуленепробиваемым кузовом. Из них вышли люди в громоздких жилетах и с темными непроницаемыми глазами, которые смотрели мимо нее.

Их приветствовал официальный представитель, одетый в ниспадающие одежды цвета слоновой кости. Его звали Фарик, он был секретарем Малика – самого главного помощника шейха. Он поклонился Джованни.

– Акил Малик поручил сообщить мне, что он в настоящее время беседует с шейхом Калимом Марабаном, ответственным за проведение королевской свадьбы. Он приносит свои извинения и увидит вас позже, за обедом.

Садясь в роскошный автомобиль, Алекса, нахмурившись, повернулась к Джованни.

– Все обращаются с тобой как с членом королевской семьи, – в смущении произнесла она.

Джованни пожал плечами, решив держаться с ней по-дружески – по крайней мере на людях и особенно в присутствии Паоло. Ребенок не должен знать, что мог никогда не увидеть своего отца. Это вина Алексы, но что можно с этим поделать? Если бы Джованни очернил ее, то превратился бы в монстра в глазах Паоло. Нет, он расквитается с Алексой за ее обман особым способом – и он уже знал, каким.

– Потому что они считают меня членом королевской семьи, – ответил он.

– Так скоро возвели тебя в этот ранг? – спросила она.

– Говорят, что ожидание ни к чему хорошему не ведет, – растягивая слова, сказал он, а Паоло в это время забрался к нему на колени и прижался к нему, как ласковый щенок. – О том, что я – второй сын шейха, стало известно лишь несколько дней назад.

Но за внешней сдержанностью Джованни скрывалось его собственное изумление – он был поражен, когда прочитал об этом в письме, присланном Маликом. Жители Карастана, обожающие царствующую семью и всех, кто был с ней связан, сразу же полюбили Джованни заочно.

В газете «Обозреватель Карастана» на первой полосе появилась статья, в которой восторженно говорилось о том, что Хавьер и Джованни вольют в семью шейха новую кровь.

Планировалось, что Джованни впервые официально предстанет на балконе в составе почетных гостей королевской свадьбы. И он твердо решил, что в этот момент будет держать Паоло на руках…