Нежеланная

– Да? – Он задумчиво прикоснулся пальцем к нижней губе. Конечно, она будет нервничать – ведь в ее ситуации стала нервничать бы любая женщина. Понимает ли она сейчас, глядя на него, какую ошибку совершила? Но Алекса – из тех, кто будет жить, не раскаиваясь в последствиях собственной глупости. Впрочем, не по этой причине он находится здесь.

– Гм… это удивительная история, – протянул он, и первый раз в жизни слова дались ему с трудом – у него не было образца для этого рода ситуации.

Он обвел пальцем край своего бокала и понял, что, хотя они и расстались, он по-прежнему обращается с ней как с женой. Сам факт женитьбы создал между ними такую глубокую связь, какой не случалось у него ни с одной другой женщиной. Почему же еще он собирается поведать ей историю, о которой никогда никому не говорил?

– Ты помнишь мою мать? – спросил он внезапно.

Алекса ожидала всего, но не этой открытости, и перестала осторожничать.

– Да, конечно, я помню ее, – сказала она медленно. – Это незабываемая личность.

Натали – его гламурная, роскошная мать – любила бриллианты и черные облегающие платья, которые сидели на ней как вторая кожа. Пока Алекса не увидела Натали, она никогда бы не поверила в то, что матери могут выглядеть как кинозвезды.

– Как она поживает? – спросила она, не совсем уверенная в уместности этого вопроса по поводу женщины, которая за глаза говорила о ней: «Простушка. И у нее нет денег, Джио!»

Ресницы его опустились, скрывая все, кроме темного блеска глаз.

– Она умерла в прошлом году, – сказал он просто.

Алекса ахнула: мать его была сравнительно молода.

– О, Джованни, мне очень жаль, – сказала она непроизвольно и тотчас же отдернула протянутую к нему руку.

Глаза Джованни сузились, и она увидела в них проблеск боли. Но этот проблеск исчез – словно щелкнула фотокамера.

– И ты приехал сюда, чтобы сказать мне об этом? – нерешительно спросила она.

Его взгляд стал твердым.

– Нет, конечно, нет.

Возникла пауза, словно он подыскивал правильные слова. Колебание было так несвойственно Джованни, что Алексе стало не по себе.

– Так зачем же тогда? – спросила она нервно, потому что отпущенные ей няней минуты уходили – надо было забирать Паоло.

К тому же ей хотелось оказаться подальше от этого мощного сексуального источника, каким был ее муж, избавиться от глупого порыва, возникшего в ее сердце, которое побуждало обнять его и сладко прижаться к его груди.

Он постукивал своими длинными смуглыми пальцами по полированной поверхности стола.

– После того как она умерла, я просмотрел ее бумаги и сделал открытие.

– Какое… открытие?

Сортируя информацию в уме, Джованни расположил ее в некотором порядке.

– Во-первых, не очень приятное: что я находился в плену иллюзии большую часть своей жизни, – сказал он, и голос его внезапно охрип.

– Какой иллюзии?

Голос его вновь окреп.

– Как тебе известно, я вырос в уверенности, что мой отец был испанским аристократом – он отказался официально признать меня, хотя был готов отдать немалые деньги на мое воспитание и бриллианты моей матери. Мать говорила мне, что ее молчание насчет его отцовства гарантирует богатство на всю жизнь. И она молчала. – Выражение его лица было каменным, но в интонации тлело теплое чувство. – Она также сказала мне, что он умер, и у меня не было причин сомневаться в этом.

– Ты хочешь сказать, она лгала?

Джованни бросил на нее насмешливый взгляд.

– Ты пытаешься обнаружить сходство между вами? – язвительно спросил он.

– Не будем теребить старые раны, Джованни, – ответила она тихо. – Что ты хочешь сказать?

– Что мой отец – не испанский аристократ… и он жив. Он очень стар, конец его близок, и…

– И… – шепотом повторила она.

– Я сын шейха, – сказал он наконец, и эти слова прозвучали эксцентрично даже в его собственных ушах. В ее глазах, как в зеркале, он мог увидеть собственную реакцию.

– Что?

– Мой отец – шейх. – Сквозь налет нереальности услышанного Алекса уловила чувство… удовлетворения. Словно он нашел недостающую часть самого себя. – Если точнее, то шейх Захир Карастана, – добавил он, а затем, словно проверяя эмоциональное воздействие своих слов, поднял брови и задал вопрос – словно профессор студенту: – Ты, возможно, слышала о нем?

На секунду Алекса забыла о том, что боится этого человека. Она даже не засомневалась в его словах – Джованни не стал бы говорить подобной лжи. И зачем ему это? Он богат, у него власть, и ему нет нужды придумывать для себя королевское происхождение. И разве стал бы он от этого еще более привлекательным для противоположного пола? – подумала она, неожиданно ощутив томление в груди.

– Конечно, слышала, – выдохнула она. – Газеты пишут об этом всю неделю. Скоро состоится большая королевская свадьба, не так ли?

Она хотела вспомнить немного больше, но всего лишь видела фото в газете, да и то мимолетно, когда сидела в парикмахерской, остальное время было занято работой, сыном и домашними делами. Ей некогда было читать зарубежные новости. Алекса нахмурилась.

– Слышала, что женится сын шейха… Он, кажется, наполовину француз?

Джованни усмехнулся, в какой-то степени она облегчила ему ответ.