Нежеланная дочь

Стараюсь заглушить ядовитое чувство, рвущееся изнутри. Почему из всех школ в нашем городе Лебедев выбрал ту, где учится моя дочь?! Ведь с его связями и возможностями он мог ткнуть пальцем на любую элитную школу! Но он решил, что ребенок должен учиться по месту жительства! Еще один «подарок» судьбы: если бы я знала, что Лебедев живет в этом же микрорайоне, никогда бы не согласилась на переезд.

Мне необходимо зайти к Ольге Васильевне, у нее как раз будет урок у своего класса. Заставляю себя пройти против течения гиперактивных учащихся, как на меня налетает Филипп, который не видел, куда бежал.

— П-простите, — растерянно бормочет ребенок, застыв от неожиданности.

Смотрю в глубокие серые глаза, обрамленные густыми ресницами. Мальчик очень похож на Костю. В голове мелькает мысль, что в старших классах сыну бывшего мужа прохода не будет от девчонок, наверное, как и его отцу. Это сейчас Филиппу приходится привлекать к себе их внимание.

— Ты не ушибся?

— Н-нет… Извините, пожалуйста.

— Филипп, нужно быть осторожным, иначе ты можешь получить травму, — говорю ему серьезным тоном.

Мальчик распахивает глаза еще больше, и я стараюсь сдержать улыбку: он явно не ожидал, что его знают по имени. Это через год-другой, он будет задирать подбородок, и доказывать, что он ни в чем не виноват, а сейчас он пока не готов показать свой гонор.

— Лебедев! — строгий окрик Ольги Васильевны заставляет мальчика вздрогнуть. — Полина Аркадьевна, что он опять натворил?

— Ничего страшного, Ольга Васильевна. Можно вас на минутку?

Я отпускаю сына Кости, и тот несмело, а самое главное — шагом, идет к ребятам, которые косят свои взгляды в нашу сторону. Ну как же! Налететь на завуча тянет на новость дня! Уверена, что Филиппу уже придумали разные версии его казни.

— Ни на минуту нельзя оставить! — жалуется классный руководитель, когда мы заходим в кабинет, и она прикрывает за собой дверь. — И ведь родители — приличные люди!

Вздыхаю про себя: судить о ребенке только потому, какой статус имеют родители никогда не стоит.

— Евгения Александровна приходила? — спрашивает меня коллега.

На секунду зависаю, не понимая о ком идет речь, но потом вспоминаю, что так зовут маму Филиппа и жену Кости.

— Нет…

— Я так и знала! — восклицает Ольга Васильевна, на давая мне договорить.

— Приходил Константин Владимирович, — все-таки проясняю момент, но о том, что мы ни словом не обмолвились про мальчика, приходится промолчать.

— Легендарный папа Филиппа Лебедева снизошел до нашей школы? — идеальные брови коллеги взлетают вверх.

— Легендарный? — переспрашиваю я, немного не понимая, чем же так прославился бывший муж.

— Извините, я забыла, что вы не в курсе… — Ольга Васильевна тушуется, вспомнив, что я недавно в их коллективе.

— Просветите меня, пожалуйста.

Классный руководитель 5-А молчит. Я знаю, что Ольга Васильевна не болтлива. О том, что Дарина — моя дочь, знает до сих пор только она и учитель начальных классов.

— У нас, — начинает говорить коллега, — давно ходят разговоры про Лебедева. Все о нем слышали, а видеть никто не видел, — осторожно подбирая слова, говорит коллега. — Вы первая.

«Еще бы сто лет его не видела!»

— На собраниях родителей Филиппа тоже не бывает? — спрашиваю, чувствуя укол совести, потому что сама не была ни на одном собрании дочери.

— Нет. Евгения Александровна дала четко понять, что она и ее муж очень занятые люди. Их ребенок одет, обут, а остальное уже наши проблемы. Ее номер телефона указан, но она никогда не отвечает, поэтому мне приходится слать ей сообщения. А вот читает их она, или нет, я сказать не могу.

«Видимо, читает. Раз Лебедев явился в школу».

Звонок на урок прерывает наш разговор. Жду, когда в класс зайдут дети. Дарина даже не смотрит на меня. Маленькая партизанка! Зато Филипп часто хлопает своими длиннющими ресницами, косясь в мою сторону. Останавливаю на нем взгляд, и ребенок замирает. Наклоняю голову, показывая, что я обязательно буду его проверять, и ребенок вытягивается, становясь еще выше. Большинство одноклассников не дотягивают до его роста. Опять мелькает мысль, что не одно сердце будет разбито, стоит им только повзрослеть, и я выхожу из кабинета.

* * *

— Мам, а что ты Фильке сказала? — прямо с порога кидает в меня вопрос Дарина.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Какому Фильке? — отдаю сумку дочери и снимаю сапоги. Ноги просто гудят.

— Нашему Фильке! Лебедеву!

— А, — тяну, наконец, понимая о ком идет речь. — А что?

— Ну, интересно же! — никак не может угомониться дочка.

— Почему у него не спросила?

— Он не говорит, — Дарина обиженно дует губки. — Даже мальчишкам не говорит! А нам всем интересно! Его сегодня даже Ольга Васильевна похвалила!

— Вот как? За что?

— Он на уроке тихо сидел. Прям как мышка.

— А что, обычно не сидит?

— Не-а. Ну, мам, ну скажи! — просит дочь.

— Дарина, вот как ты объяснишь ребятам, откуда ты узнала? Ты ведь сама не хотела, чтобы твои одноклассники знали, кто твоя мама.

— Не хотела. Со мной тогда никто дружить не будет, — вздыхает дочь.

— Почему?