Нежеланная дочь

— Он считал, что бесплоден, а я, принимая таблетки столько лет, лишь убедила его в этом.

— Полина, послушай меня. Если бы твой муж хоть словом обмолвился, что хочет ребенка, я уверена, что вы бы нашли выход. Так что не казни себя, а поговори с ним. Я уверена, что у вас все будет хорошо.

— Нет, Роксана. — Я безнадежно качаю головой. — Мне не с кем разговаривать. Он не вернется.

— Ты в этом уверена? — усмехается она.

— Да. В этом я уверена. Я знаю, как он любил Камиллу. Но когда ушел, то никогда не оборачивался. И ты сама сказала, что Дарина с бабушкой. Сережа никогда бы не оставил ее. — До боли закусываю губу, пытаясь сдержать эмоции, но это не помогает.

— Все верно. Он приехал, забрал Дарину, отвез дочь домой и вернулся сюда, — мягко произносит Роксана.

— Зачем? — смотрю в глаза цвета горького шоколада Алазаровой, которые при таком освещении кажутся совсем черными.

— Ты серьезно не знаешь, зачем приезжают мужья, когда их жены попадают в больницу?

— Случись это раньше, Сережа даже не уехал бы. А после того, как я с ним поступила…

— Ох, ладно! Обещай, что ты не будешь делать резких движений, — просит Роксана.

— Не поняла?

— Ой, ну что тут непонятного?! Не вставай! Хорошо?

— Ладно.

— Я сейчас.

Роксана достает из кармана медицинских брюк телефон и включает камеру.

— Это зачем?

— Сейчас увидишь. Пару минут. — И Роксана уходит, оставляя меня одну.

Глава 33

Прислушиваюсь к своим ощущениям. Шум прошел, да и голова не кружится. Наверное, надо поблагодарить Роксану, оплатить услуги и возвращаться домой.

Домой. Без Сережи это слово уже не будет иметь тот смысл…

Я не знаю, сколько сейчас времени. На мне нет часов, и я не представляю, где моя одежда, потому что лежу в ситцевой светло-сиреневой рубашке для пациентов.

Роксана возвращается. Как ей удается ходить так бесшумно? Невольно бросаю взгляд на ее обувь — на стройных ногах обычные балетки. Они почему-то никак не сочетаются с ее образом. Мне кажется, что такие женщины, еще в детстве, едва научившись стоять, сразу надевают высокую шпильку.

— Держи. — Она протягивает мне свой айфон.

— Что это?

— Сейчас сама все узнаешь. — Роксана ждет, пока я нажму воспроизведение видео, и я нажимаю.

Гляжу на экран:

Роксана выходит из моей палаты и идет по недлинному широкому коридору, ведя камерой перед собой. Словно хвастается. На стенах висят рамки. Что на них — я не вижу, но подозреваю, что дипломы или достижения. Я уже поняла, что клиника — ее радость, и Роксана спешит покрасоваться успехами. Она выходит к более освещенному месту. В обычных больницах такое называется «пост», здесь что-то вроде стойки администратора. Я вижу работающий компьютер и идеальный порядок на столе. Возле самой стены стоят две небольшие пальмы. Камера разворачивается, и на меня смотрит красивое лицо моей спасительницы.

— Готова? — слышу шепот из камеры телефона, и, даже не задумываясь, что делаю, киваю изображению.

Камера разворачивается, и я снова вижу стену на этот раз с информационными стендами и стоящий на полу в большом вазоне огромный широколистный фикус. Камера смещается влево, открывая мягкие кресла для посетителей, на одном из которых в неудобной позе, притулившись, спит мужчина.

Рука, в которой я держу телефон, начинает дрожать. Не узнать Сережу невозможно. Подношу экран ближе к лицу, но запись обрывается. Испуганно смотрю на Роксану, словно Сережа исчезнет, навсегда оставшись в том видео.

Порываюсь встать и чувствую, что не могу. От того, что я увидела, в теле появилась предательская слабость, и вместо того, чтобы бежать к Сереже, нет сил даже вдохнуть. Меня ведет как пьяную.

— Знаешь, мне, точнее нашему охраннику, стоило огромного труда объяснить твоему мужу, что его не пропустят. Честно говоря, я думала, что никакие доводы и объяснения не помогут. Но стоило только сказать, что он может сделать только хуже, как твой муж сразу остановился. Но это никак не повлияло на его решение дождаться, пока ты проснешься. Он просил сразу сообщить ему об этом.

В этом весь Сережа.

— Он что-нибудь говорил? — спрашиваю, затаив дыхание. — Обо мне?

— Да. Просил сделать невозможное, чтобы ты выздоровела, — отвечает Роксана. — А теперь скажи мне: стал бы мужчина, который собрался, как ты говоришь, уйти — брать штурмом нашу клинику? — спрашивает она, и поскольку я молчу, сама же и отвечает:

— Вот и я думаю, что не стал бы. И уж точно не спал бы в приемной.

— Почему ты мне сразу не сказала?

Роксана пожимает плечами.

— Я думала, это он довел тебя, что ты, не помня, убежала из дома. А потом, когда «осознал», изображает «беспокойство».

— Нет, Роксана. Я сама во всем виновата, — повторяю, на что Роксана несогласно качает головой. — Можно, я пойду к нему? — умоляюще смотрю на женщину, которая так внезапно ворвалась в мою жизнь.

— При одном условии: ты отправишь его домой. Спать.

— А я?